— Это у молодых и отчаянных все просто, а в мои годы мудрость и жизненный опыт помогают понять суть вещей, мой повелитель, — вздохнул старик.

— Слушай, правитель, этот дедок непробиваемый, — активировался в голове кот. — Выведи его из равновесия.

— Чем?

— Скажи о сыне.

— Хорошо, господин Советник, тогда ответьте мне еще на один вопрос.

— Конечно! Я весь к услугам вашей милости, — старик наклонился.

— Что делает ваш сын, Мадан, в замке?

Бертан внимательно наблюдал за выражением глаз Советника, в них на миг мелькнула растерянность. Кажется, он не знал, что Мадан опять нарушил приказ правителя и явился в замок.

— Мой сын занимается войсками на северной границе. Он отдает долг родине даже тогда, когда его жена рожает первенца, хотя по законам Хиллы муж должен находиться в это время рядом с женой, чтобы принять в дар от богов имя для младенца.

— Мадан не в замке? Я вам верю. Значит в моих покоях был самозванец. Он устроил скандал: ворвался ко мне, убил стражу, наделал шуму. Приведите его, я казню преступника за попытку скомпрометировать род Первого советника.

— Где этот идиот? — старик посмотрел на Бертана из-под насуленных бровей, но в его глазах плескался страх.

Бертан довольно улыбнулся. Наконец-то и этому интригану пришлось не сладко.

— В темнице.

— Мой повелитель, Мадан вспыльчив и безрассуден. Он защищал своего отца.

— Хороший сын, согласен. Но вы, кажется, не удивились, что он в столице? Может быть, он вообще никуда не уезжал? В таком случае это открытое неповиновение власти и предательство.

Старик сжал челюсти. Кажется, земля уходила у него из-под ног. Правитель схватил его и соратников внезапно. Никто не успел даже опомниться. Надеялись только на Мадана, который был в курсе плана захвата власти и в случае непредвиденных обстоятельств должен был начать его выполнение. Слова Бертана застали Советника врасплох.

— Смотри, смотри, как зашевелились тараканы в его голове, — хихикнул кот, хотя… разве коты смеются?

— И все же, господин Советник, куда вы спрятали Виолетту? Лучше вам ответить, если не хотите пострадать вместе с сыном и другими членами семьи.

— Мой повелитель, не могу связать чужестранку с брачным обрядом, за который вы арестовали чиновников, но все равно отвечу я не знаю. Большие государственные дела отвлекают меня от мелкого подданного.

— А Мадан тоже не знает?

— Могу я поговорить с сыном?

— Нет.

— Повторяю, я не знаю, где чужестранка.

— Ваше упрямство принесет только вред всем вашим родным. Уведите его, пусть еще подумает.

Стража подхватила старика под руки и потащила в сторону темницы. Теперь от былой уверенности в себе не осталось и следа. Он шел, опустив голову. Его ноги едва поднимались над землей и шаркали по камням площади. Когда узник скрылся в воротах темницы, Бертан приказал:

— Приведите Мадана.

Сын Советника не желал подчиняться страже. Он брыкался, как молодой жеребец, постоянно выкрикивал проклятия и звал отца. Связанного и избитого, его подтащили к высокому крыльцу, на котором стояло кресло правителя.

— Что радуешься? Думаешь победил нас? Нет, у нас больше силы, чем у тебя! — закричал он и злобно сплюнул в сторону Бертана.

Кисо тут же подскочил к арестанту и треснул его по затылку рукояткой меча так, что узник прикусил язык и взвизгнул. Вмести с ним вскрикнули и придворные дамы, не ожидавшие нападения от внешне спокойного начальника охраны.

— Если не замолчишь, отрежу язык, — прошипел Кисо.

Удар, однако, привел Мадана в чувство. Он сплюнул кровь и посмотрел прямо на Бертана.

— Я все понял, погорячился. Мой повелитель, выпустите отца. Не он сорвал брачный обряд. Наказывать надо жрецов, которые не проследили за обстановкой.

— Со жрецами будет отдельный разговор, — ответил правитель. — К ним у меня тоже есть вопросы.

Он действительно послал гонца в храм и ждал известий. Ему не понравилось, что в покоях жены слишком сильно горели свечи и источали особенно ядовитый аромат. Никогда еще женщины не вели себя так бездумно, без тени стеснения перед толпой подданных. Да и он обычно сохранял рассудок и контролировал ситуацию.

Бертан вспомнил, в каком беспамятстве находился молодой историк. Он ничего не соображал, хотя должен был работать во время обряда.

Но нынешним вечером всего было слишком. Невольно закрадывались мысли: а не было ли это сделано намеренно? Пока он исполнял брачный обряд, полностью отключенный от действительности, предатели узурпировали бы власть. Тихо, мирно, без единой жертвы.

Или… это как самый крайний вариант, он мог вообще не проснуться. Свалить происходящее на проклятие, владеющее его родом, очень легко. Безграмотный и отсталый народ легко принимал на веру все, что приносили сплетни.

— Мой повелитель, — к правителю наклонился Кисо, — прибежал Дино. У него новости.

— Зови его сюда.

— Нельзя, — он показал глазами на Мадана, который напряженно прислушался.

Бертан встал и пошел в сторону своего крыла. Свита кинулась за ним, но Гербад удержал всех на месте. Только Пако с корзинкой поторопился следом.

— Что ты узнал? — Бертан с нетерпением уставился на Дино.

— Мой повелитель, кажется, я есть свидетель. Он видел, как даму Виолетту везли в закрытой повозке, только боялся признаться.

— Кто это? Не томи уже?

— Пойдемте со мной. Это девушка. Она не хочет, чтобы ее видели.

Бертан кинулся в свои покои. Он бежал по широкому коридору, и стук каблуков гулко отзывался где-то в глубине замка. В кабинете у стены стояла девушка в одежде придворной дамы. Она повернула испуганной лицо, и правитель увидел, что оно все в слезах.

— Кто ты?

— Мой повелитель, — девушка кинулась к ногам Бертана. — Я была няней Микаэля, а потом служила госпоже Виолетте.

Бертан пригляделся и наконец узнал ее. Риса, девушка, которая повсюду следовала за чужестранкой.

— Говори! — приказал он.

— Мой повелитель, спасите моего отца, — всхлипнула она и через мгновение зашлась громким плачем. — Смилуйтесь!

Пако бросился к ней, поднял на ноги и посадил на стул, но она тут же вскочила и кинулась целовать край плаща Бертана. Он брезгливо отошел в сторону.

— Говори! Мое терпение подходит к концу.

— Мой повелитель…

Риса рассказала все без утайки о том, как ее отца вызвал к себе Первый Советник, как потом Гвидо приказал ей шпионить для Мадана, и она повиновалась, но старалась докладывать неточную информацию, чтобы не навредить прелестной госпоже, которую очень полюбила.