Виктор Васильевич обладал непоколебимымспокойствием и терпением, чем очень нравился Алене. За три недели он побывал вее квартире семь раз, однако ни разу не выразил никакого недовольства и свидимым интересом болтал с Аленой о ее детективах, которые ему весьманравились. Словом, это был клад, а не человек, и, узнав его сейчас, Алена оченьобрадовалась.

– Здравствуйте, Виктор Васильевич. Извините, ятакая неловкая. Какими судьбами у нас?

– Да соседи ваши котика завели, видимо, теперья к ним буду ходить частенько. А у вас как, все теперь в порядке?

Алена только хотела кивнуть, да так и замерла.Воистину – Виктор Васильевич клад, а не человек!

– В том-то и дело, что нет. У меня, видимо,что-то с телефонным аппаратом, вернее, с каким-то из них, потому чтосигнализация иногда отключается, бригада уже дважды в мое отсутствие приезжала.Я вызвала мастера из бюро ремонта телефонов, но он сможет прийти только впонедельник, а я хотела уехать на выходные... Теперь даже не знаю, как быть,наверное, придется не ехать, а у подруги день рождения...

Она замерла, всей душой ожидая ответнойреплики, и та не замедлила воспоследовать!

– Ну, может быть, все не так и страшно? –успокаивающе спросил Виктор Васильевич. – У меня четверть часика свободныхесть – хотите, посмотрю ваши телефоны?

Это была удача, которую нельзя выпустить изрук! Алена мгновенно рассудила, что вполне может пойти на шейпинг на час позже(еще и лучше, что не придется заниматься одновременно с этой противненькойРаечкой!), и вернулась домой вместе с Виктором Васильевичем.

– Может быть, чаю? Кофе? – спросила она,не зная, как выразить свою признательность. Сотня, которую она уплатит заработу, – это само собой, но этого мало, мало!

– Нет, спасибо, я уж лучше быстро проверю вашутехнику и пойду, – отозвался Виктор Васильевич. – Вот если быновенький детективчик... Извините, конечно, за назойливость!

Нет на свете назойливости, более приятной дляписателя, чем назойливость читателя! Все бы такие назойливые были, тиражи книг,а значит, и гонорары писательницы Дмитриевой, значительно подросли бы! Аленарасплылась в улыбке, вынула из шкафа новую книжку – ту самую, обещанную Равилю,написанную по мотивам ее парижских приключений и вот только что, буквальнонеделю назад, вышедшую в свет, – поставила на ней автограф с пожеланиямивсего наилучшего дорогому Виктору Васильевичу, как вдруг ее окликнули из кухни.

Алена вошла. Вышеупомянутый Виктор Васильевичстоял, держа в руках разобранную телефонную трубку, и вид у него при этом былсамый обескураженный.

– Вы знаете, что это такое, ЕленаДмитриевна? – спросил он, глядя на писательницу как-то странно.

– Вообще-то телефонная трубка, а что? –осторожно предположила та.

– Ну да, само собой, а вот эта штучка околомембраны, она что, по-вашему, означает? – И Виктор Васильевич показал накакой-то маленький прозрачный шарик, притулившийся внутри трубки.

– Ну, – глубокомысленно протянула АленаДмитриева, бывшая Лена Володина, которой на выпускных экзаменах по физикепоставили не двойку, а тройку только из жалости, чтобы не портить жизньхорошей, умной девочке, все прочие предметы сдавшей на пятерки (кромегеометрии, по которой тоже стояла слабосильная троечка), – ну, видимо, этокакой-нибудь... какая-нибудь штучка для усиления звука?

– Вернее, для его передачи, – уточнилВиктор Васильевич. – Причем на довольно далекое расстояние.

– Да? – спросила прекраснодушнаяписательница.

Виктор Васильевич поглядел в ее наивные глазаи, с видимым усилием подавив намерение пуститься в обсуждение некоторыхфизических констант, в свою очередь спросил:

– Вы что-нибудь о подслушивающих устройствахслышали, Елена Дмитриевна? О «жучках» так называемых? Ну, или читали в книжках,верно?

– Конечно, читала, и не раз, – призналасьписательница.

– Ну так вот – перед вами один из них.Современный и высокотехничный. Это передатчик, а приемник может находиться врадиусе трех километров от вашего дома.

Алена смотрела неподвижными глазами и дажеморгать перестала.

Гос-споди... Листья дуба падают с ясеня – нифига себе, вот ни фига себе! Кому это, интересно, понадобилось слушать ееразговоры?! Конторе глубокого бурения или этой теперешней организации, котораяназывается иначе, но исполняет те же самые функции? Говорят, там прослушиваютразговоры всех, кто имеет отношение к идеологии, а ведь писательское ремеслоимеет к идеологии самое прямое и непосредственное отношение!

Хотя нет, глупости. В наше время тольколенивый не царапает бумагу перышком, вернее, не стучит по компьютернымклавишам, ваяя нетленку, так что не напасешься, во-первых, подслушивающихустройств, а во-вторых, слухачей не наберешься!

– Это не то, что вы подумали, ЕленаДмитриевна, – сказал Виктор Васильевич, разглядывая прозрачную горошинку,прижившуюся в телефонной трубке. – Не то! – повторил он снажимом. – «Жучок», да, но «жучок» не слишком мощный. Там... там совсемдругие устройства, а подобное насекомое можно сейчас купить чуть не на каждомуглу. Разумеется, надо знать эти углы. Но в Москве, например, есть магазины,где продается охранная сигнализация любого рода, там же и «жучки» всяческиеимеются.

– Весело... – пробормотала Алена. –Очень весело! Ну и кому это могло понадобиться, интересно?

Виктор Васильевич пожал плечами и покосился нанее с выражением, которое могло означать только одно: «Вам лучше знать!»

Может быть, и так.

– Ну, что делать будем? Снимем этуштуку? – спросил Виктор Васильевич. – Подозреваю, именно из-за неебарахлит ваша связь, а значит, и сигнализация.

– А они... те, кто это поставил, сейчас насслышат? – встревоженно спросила Алена.

– Нет. Телефон-то не работает. «Жучки» такогорода ловят именно колебания мембраны, а не естественные звуки.

– Понятно...

Понятно? Ну да, кое-что.

– А если я по параллельному телефону говорю?«Жучок» меня слышит?

– Слышит и передает.

Вот же зараза, а?!

– Ну, снимаю? – спросил техник.

– Нет, – глянула на него Алена, отводяглаза. – Пока ничего не будем трогать, ладно? Потом... потом я вас сновавызову, и мы ее снимем, ладно?