Танор сухо сглотнул.

— Я правда думал, что Витор о тебе заботится и решил поддержать его.

— То есть, мои доводы — что я против, ты совершенно не воспринимал? — злость снова подкатила к горлу.

Танор пожал плечами.

— Я был уверен в словах Витора. Он убеждал, что ты просто испугалась.

Фабиана хмыкнула. И что с него взять?

— А где Ламмерт? — поинтересовался. —  Если нужно, я буду просить его.

— Не нужно, Хэварта нет в Ристоле, — Фабиана расправила плечи. — Хорошо, я поеду с тобой и надеюсь, в этот раз ты меня не заставишь делать того, чего я не хочу.

— Я хотел для тебя как лучше, Хэварт эрн Ламмерт не тот человек, который тебе нужен.

Фабиана подняла подбородок — вот как?

— И не нужно на меня так смотреть, — буркнул брат.

— И почему же ты так решил? — Фабиана вспомнила, как Танор был не рад тому, что она оказалась в Ристоле. О Ламмерте он знал намного больше, чем она и — как она поняла — не самое хорошее.

— Многим известно о его тёмных делах, которые он проворачивал за границей. Его репутация под сомнением у власти, а господин Бартолд эрн Груно уважаемый и очень влиятельный человек, он подходит тебе больше. Можешь на меня злиться, но я всё равно против твоего брака с Ламмертом, — в синих глазах снова вспыхнули искры негодования и пыла.

— Ты его совсем не знаешь.

Танор хмыкнул.

— Ну да, зато ты успела узнать.

Фабиана вздёрнула бровь в недоумении — о чём это он? И тут же вспыхнула, жар негодования и злости прилил к щекам вместе со стыдом.

— Когда опекун это всё затеял, — начала Фабиана, — я искала встречи с тобой, думала, ты мне поможешь, но угодила… —  смолка, вспоминая тот ужасной вечер у борделя, — …попала в неприятность. И его поступки не сравняться с хвалёным благородством эрн Груно, который купил меня у дядюшки, как какую-то вещь.

— Да, дядюшка жадный до денег — не спорю. Но какая разница? Пусть и купил, зато ты была бы в высоком статусе и влияла на многие вещи.

— Например, какие? — усмехнулась этой чуши. — Меня бы в его доме ни в грош не ставили! — вспылила Фабиана, унимая рвущийся наружу гнев. — Как бы на меня смотрели его сыновья? А мне бы с ними часто приходилось сталкиваться, знаешь ли. Но не в этом дело, мне противен этот лорд, ясно?

Танор сомкнул губы, вытаращил на неё глаза, вид его был такой, будто проглотил колючку, а потом внимательно оглядел Фабиану.

— За Ламмерта ты вышла без оглядки, — вдруг выдал он. — Ты, я смотрю, по уши втрескалась в этого преступника, защищаешь его… — с укором проговорил, вытянув губы в твёрдую линию, — хочешь сказать, что он бескорыстно взял тебя в жёны? Или ты всё-таки чем-то ему заплатила? — взгляд отвратительно красноречиво скользнул по её телу, что Фабиана почувствовала себя грязной.

— Хватит! — всплеснула руками отворачиваясь. — Ты не смеешь так говорить!

— Ладно, извини, мышка, — сцепив зубы, встряхнул головой Танор, — не хочу об этом больше, я высказал своё отношение к твоему выбору, и Хэварт Ламмерт — последний, с кем я хотел бы видеть свою сестру.

— Зря ты так, — горько поджала губы.

—  Просто… — мужчина шумно выдохнул, — …я за тебя переживаю. Если тебя он устраивает — оставайся с ним, сколько хочешь, я не буду препятствовать, но наше состояние нужно вернуть, — решил благоразумно закончить разговор.

Фабиана туго втянула в себя воздух. Какая разница, будет он препятствовать или нет, вряд ли Хэварт захочет с ней даже разговаривать после того, что она сделала и наговорила вчера. Да и сердиться на Танора глупо, он верит злым слухам и не знает настоящий расклад дел. Фабиана видела, как Хэварт хочет избавиться от прошлого, прогоняя Игнес, закрываясь ото всех. И его слова правдивы. Он не желает этим заниматься и ради этого вернулся в Вальштор. Намеревался начать всё сначала. Танор ничего об этом не знает, как и то, что младший Ламмерт в опасности, в заложниках у этого самого достопочтенного Бартолда эрн Груно.

— Подожди меня. Сейчас соберусь и спущусь, — ответила ровно.

— Хорошо, — кивнул, отступая.

Оторвав от него взгляд, направилась из зала к лестнице.

Нужно было привести себя в порядок, ведь на вечере будет много знати, а значит необходимо выглядеть подобающим образом. И неважно, что творится внутри.

Волнение поднялось против воли — она сможет хоть на немного приблизиться к Хэварту и Бартолду. Он наверняка будет там. А значит, у неё есть возможность что-то предпринять, узнать что-то, как-то помочь.

Похолодевшие пальцы проняла лихорадочная дрожь. Да. Слишком опасно и рискованно. Но хуже всего сидеть и ждать неизвестно чего. Невыносимо, Фабиана сойдёт с ума в ожидании, а потом будет горько жалеть, что ничего не сделала. Ну уж нет! Поговорит с Груно. Слишком долго бегала от него, пора понять, что ему нужно, возможно — Фабиана сжала зубы — она как-то ещё сможет повлиять. Все же это будет встреча не в его замке, а в людном месте. Он не посмеет ничего плохого предпринять против нее.

Вытащила шпильки из скрученных узлом волос, тяжёлые завитки упали на плечи и спину, запах цитруса тут же окутал, будоража до дрожи. Запах Хэварта ещё оставался с ней. Такой горячий, терпкий и густой, осязаемый, что голова закружилась, а тело отяжелело, вспоминая его прикосновения, будто он сейчас обнимает её крепко сзади, прижимает к своему твёрдому телу, медленно скользит губами сначала по плечу, потом по коже шеи. Дыхание застыло в груди, там что-то предательски кольнуло. Взгляд помутился влагой.

Воспоминания накатывали беспощадно, и от этого стало только хуже, такая муть внутри, что не разобраться. И вместе с тем Фабиана почувствовала почти физическую боль, которая отдавалась ломотой в висках. К горлу подкатил тугой ком, и острое отвращение от мысли, что к ней может прикоснуться другой мужчина, сжало в тиски, разрывая в клочья сердце. Фабиана стиснула пальцы в кулаки, так что ногти вонзились в ладони. Разозлившись на собственную слабость, сделала порывистый глубокий вдох, запрещая себе чувствовать.

Фабиана подняла руки и решительно принялась за волосы.

Платье — из тёмно-синего бархата — выглядело бесподобно, как раз для этого вечера. Облегало тело и струилось тяжёлыми складками к полу, подчёркивая бледноту её кожи. Накинув поверх жакет, повернулась к зеркалу и застыла, видя вовсе не своё бледное лицо с глазами загнанной лани, а Хэварта. Темный тягучий взгляд чёрных глаз поглощал, будто он стоял перед ней сейчас. Вздрогнув от наваждения, Фабиана отвернулась от зеркала и, больше не медля, прихватив перчатки, вышла из комнаты.

Танор тут же поднялся с дивана, как только Фабиана появилась. Он уже был весь на иголках — намереваясь поскорее разобрать всю эту сложную ситуацию с опекуном.

— Я надеюсь, нас туда пустят, — сказала она, замечая оценивающий, слегка удивлённый взгляд Танора.