— Ох, Артур!

— Это неправильно, Изабель. Все перевернулось вверх ногами. Это ты должна стоять рядом со мной. Ведь именно ты отмывала холл, раздавала распоряжения на кухне…

— Эй, притормози! Гвен работала ничуть не меньше, мы все сделали очень быстро. Так что не преуменьшай ее роль.

— Нет, я и не думаю. Гвен тоже усердно трудилась. Но ты не получила должного признания за то, что сделала. Мне пришлось позвать Гиневру, чтобы она стояла рядом. И хотя я искренне восхищен ее вкладом в дело, я знаю только то, что мне хочется видеть рядом с собой другую женщину, нет, я желаю, чтобы она стояла впереди меня, я хочу обменяться с ней клятвами, и эта женщина — Изабель. Я понимаю, что все это дурно с моей стороны, и стыжусь. Но именно это я чувствую, и самое смешное, что ты — единственная, кому я не боюсь в этом признаться. Притом что я надеюсь завоевать твое сердце. Глупо, да?

— Это так прекрасно, что лучше и быть не может.

Король бросил на нее быстрый взгляд.

— Кто из нас спятил, ты или я?

Изабель погладила его по плечу.

— Наверное, мы оба.

Она поудобнее устроилась на кровати.

— Думаю, нас привлекло друг к другу то, что мы оба были чест…

Опа! Она проглотила последнее слово. Ведь вся ее жизнь здесь была сплошной ложью.

— … что мы смогли честно признать свои чувства.

Король продолжал смотреть в пол, но усмехнулся.

— Знаешь, мне ничуть не мешает и то, что ты — самая прекрасная женщина, каких мне приходилось видеть.

— Тебе определенно нужно проверить зрение, Артур.

Он хихикнул.

— С глазами у меня все в порядке, графиня. Они, похоже, стали даже зорче с тех пор, как ты здесь появилась.

— Льстец!

Артур покачал головой, потом мягко рассмеялся.

— Ох, Изабель, ты и представления не имеешь, скольких мужчин нам с Джеймсом пришлось отгонять от тебя подальше!

— Вам с Джеймсом?

— Ему я доверяю. Он знает о моих чувствах к тебе и догадывается, что меня беспокоит. И он не позволит ни единому человеку в Камелоте ухаживать за тобой, точно так же, как не позволял никому приблизиться к Мэри.

— Но…

— Он считает, что мы созданы друг для друга. Разве он ошибается?

— Нет.

Несколько минут они молча сидели рядом. Наконец Артур встал.

— Я понимаю, насколько ты устала. И больше не хочу утомлять тебя сегодня, прекрасная леди.

— Подожди!

— Да, любимая?

— Мне все равно нужна помощь, чтобы снять это дурацкое платье. И… и это верно, конечно, я устала так, что даже и думать не могу о любви. Но это не значит, что мне не хочется полежать в твоих объятиях. Прошу, останься.

Улыбка короля была тоже усталой, но он поднял Изабель, повернул ее к себе спиной и начал расшнуровывать платье.

— Я меняю на тысячу те два слова, которые хотел услышать из уст Изабель, — сказал он.

— Вопрос: «Останешься, да?»

— Верно!

Изабель в считаные мгновения оказалась раздетой и лежащей в постели. Королю понадобилось несколько больше времени — на нем в этот вечер было нечто такое, что Изабель сочла средневековым аналогом смокинга. Видят боги, он был так хорош!

Он забрался в постель и лег рядом с Изабель, обняв ее; от его тела исходили сладостное тепло и соблазнительный мужской запах.

— Я, пожалуй, могу к этому привыкнуть, — прошептала она. — Могу даже впасть в зависимость…

— Изабель?..

— Да?

— Я говорю это сейчас и буду повторять до тех пор, пока ко мне не придет смерть, — приношу тебе мои клятвы.

Сонные глаза Изабель резко распахнулись.

«Вивиан? Прошу, прошу, помоги мне. Пожалуйста, скажи, что ты не заберешь у меня Артура».

Никакого ответа. Ничего. Полный ноль.

«Большое спасибо», — бросила Изабель язвительную мысль.

— Я даю тебе мои клятвы, — шепнула она.

Но по глубокому, ровному дыханию короля она поняла, что он заснул.

Когда Изабель проснулась утром, Артур уже ушел. Она повернулась на бок и никого не нашла рядом с собой в постели, и это было так болезненно и вызвало такое острое чувство одиночества! Но он всегда вставал до рассвета, работал до завтрака, потом отправлялся на тренировку со своими солдатами. И все-таки ей было тяжело оттого, что он исчез. Однако, когда кто-то постучал в дверь, Изабель сразу вспомнила, что на этот день у нее список дел длиной в милю.

— Входи, кто там!

Дженни заглянула в комнату.

— Это я, графиня.

— Слава богам! Ты принесла чай, Дженни?

Горничная внесла поднос, нагруженный не только чаем, но и разными вкусными, аппетитно пахнувшими вещами.

— О, завтрак в постель?

— Господин сказал, ты вчера так устала, что, наверное, захочешь немножко понежиться в постели, мэм.

— Он просто чудо!

— Да, мэм, он такой, — согласилась Дженни.

— Мне очень жаль, что тебе теперь приходится работать за двоих, Дженни.

— Ой да я не против. Мэри много раз работала за меня, когда я… болела.

— Болела. Ну да.

Изабель выпила божественный чай и чуть не застонала от наслаждения, разламывая сдобную лепешку и обмакивая кусочек в изумительно приготовленную яичницу-болтунью.

— Как вкусно! — пробормотала она и сделала еще один большой глоток чая.

— Я очень рада, графиня.

— Меня зовут Изабель.

— Ох… нет, я не могу.

— Дежавю…

— Не желаешь ли принять ванну, графиня?

— Знаешь, я думаю, что лучше я сегодня приму ванну днем. Но спасибо, что предложила.

Дженни хихикнула. Она была высокой и худощавой девушкой, с очень длинными рыжевато-черными волосами. Чуть-чуть косметики, и она могла бы стать прославленной парижской моделью… ну да, и одежду надо поменять.

— Если мне позволено такое сказать, графиня, Мэри постоянно так тебя хвалит!

— Спасибо, Дженни! Это очень приятно. И мне тоже нравится Мэри.

— Она говорит, ты знаешь, как сделать красивыми ногти на ногах.

— Это такой девичий секрет… но если хочешь, чтобы я и тебе ногти накрасила, я это сделаю с удовольствием.

— Правда?

— Правда. Особенно если ты будешь называть меня просто по имени.

— Ох, я не смогу!