Я собираюсь сесть в седло, чтобы поехать кататься с королевой, когда слышу стук копыт небольшого отряда, и человек с несколькими спутниками выезжает на аллею под большими склоненными деревьями. Он подъезжает к входу в конюшню, не колеблясь, словно изучил план дома и знает, где что находится.

Я устало отдаю поводья коня мальчику-груму и иду встречать приезжего.

– Да?

Он спешивается, снимает шляпу и низко кланяется мне. Не слишком-то низко, замечаю я.

– Милорд Шрусбери?

Я киваю. Я узнаю в нем одного из тех, кого иногда вижу при дворе стоящим за спиной Фрэнсиса Уолсингема, когда тот, в свою очередь, стоит за спиной Уильяма Сесила. Так он шпион, еще один шпион. Он враг свободы английского народа, как бы ни внушал доверие и как бы любезен ни пытался быть.

– Я Герберт Грейси. Я служу мастеру Сесилу.

– Добро пожаловать, – вежливо говорю я.

По его одежде я вижу, что он джентльмен, один из тайного отряда Сесила. Бог знает, чего он от меня хочет.

– Вы пройдете в дом?

– Я вас не задержу, – говорит он, кивая в сторону моей лошади. – Вы собираетесь кататься с королевой?

Я улыбаюсь и ничего не отвечаю. Я не обязан отчитываться слугам Сесила, что делаю в собственном доме.

– Простите меня, – говорит он. – Я вас не задержу. Я хотел переговорить с вами лишь минуту.

– Вы далеко ехали ради минуты, – замечаю я.

Его веселая улыбка печальна.

– Когда служишь моему хозяину, привыкаешь к долгим дорогам и малым итогам, – говорит он.

– В самом деле?

Последнее, о чем я хочу слушать, это тяготы службы у Сесила и сложности жизни грязного шпиона.

– Пара слов, – говорит он.

Я отхожу с ним к углу конюшни и жду.

– Слуга вашей жены встречался с тремя заговорщиками и затевал заговор с целью освободить королеву, – прямо говорит он.

– Что?

– Он доложил ей об этом, и она дала ему две гинеи и велела продолжать действовать.

– Это невозможно, – я качаю головой. – В самом деле, Бесс никогда бы не освободила королеву. Ее куда вероятнее освобожу я, а не Бесс.

– Вот как? Почему?

– Бесс ее не любит, – неосторожно говорю я. – Женская ревность… Они как море и берег, ничего поделать не могут, а встречаются. Две сильные женщины под одной крышей, представить себе не можете…

– Слишком хорошо представляю! Она не любит ее настолько, что попыталась бы избавиться от нее, пособив ее побегу?

Я качаю головой.

– Она никогда не станет затевать заговор против королевы Елизаветы и не пойдет против Сесила…

Пока я возражаю, меня вдруг посещает по-настоящему жуткая мысль о том, на что способна Бесс. Может, она, деловитая и слишком деятельная, непокорная, попытаться поймать королеву Марию в ловушку при неудачной попытке побега? Чтобы ее у нас забрали?

– Мне лучше с ней поговорить.

– Я должен буду пойти с вами, – осторожно говорит он.

Я тут же вскидываюсь.

– Вы можете мне доверять, я надеюсь.

– Мы никому не можем доверять, – просто отвечает он. – Ваша жена участвовала в заговоре сэра Томаса Джерарда с целью освободить королеву. Мое задание – узнать, насколько далеко зашел заговор. Мне нужно будет ее допросить. Из любезности к вам, милорд, и из дружбы господина секретаря Сесила с вашей женой я сперва пришел к вам. То, что я говорю с вами частным порядком и никого сразу не арестовываю…

Я стараюсь не показать, насколько я потрясен.

– Аресты могут не понадобиться… – слабым голосом говорю я.

– У меня в кармане ордера.

Я делаю вдох.

– Что ж, я повидаю Бесс с вами, – ставлю я условие. – Ее не будут допрашивать.

Что бы она ни сделала, думаю я про себя, она не останется без моей защиты. Она решительная женщина, и когда она думает, что что-то правильно, она это сделает, и к черту последствия. К черту ее саму, так точнее.

– Она в комнате с документами, – говорю я, и мы поворачиваем к дому как раз, когда королева выходит из двери в сад и весело кричит:

– Чюсбеи!

Прежде чем человек Сесила успеет что-то сказать или сделать, я подхожу к ней.

– Это шпион из Лондона, – говорю я быстрым шепотом. – Скажите мне скорее. Вы затевали заговор? Есть заговор, чтобы помочь вам бежать? С вами говорил человек по имени Джерард? От этого зависит моя жизнь.

У нее такой стремительный ум, она сразу видит, что я в опасности, видит ждущего человека, слышит мой серьезный тон. Она отвечает тут же, не уклоняясь, быстрым шепотом:

– Нет. Клянусь. Я никогда даже не слышала о нем.

– Бесс не говорила с вами о заговоре, чтобы вас освободить?

– Бесс? Жизнью клянусь, нет.

Я кланяюсь.

– Мне придется отложить нашу прогулку, если вы меня простите, – громко говорю я.

– Я повожу коня, пока вы не будете готовы, – отвечает она формальным тоном и поворачивается к своему коню.

Я жду, пока ее коня не установят перед ней, чтобы поднять ее в седло. Даже когда за мной стоит человек Сесила, желающий допросить мою жену, я не могу позволить кому-то другому поднять королеву Марию и обнять ее на это краткое волшебное мгновение. Она улыбается мне.

– Soyez brave[31], – шепчет она. – Я невиновна. У Елизаветы нет против меня свидетельств, и она не посмеет ничего со мной сделать. Нам нужно быть смелыми и ждать.

Я киваю, она разворачивает коня и выезжает со двора. Проезжая мимо шпиона Сесила, она на мгновение улыбается самой шаловливой улыбкой и кивает в ответ на его нижайший поклон. Когда он выпрямляется, ее уже нет, но выражение его лица говорит само за себя.

– Я не знал, – заикаясь, произносит он. – Господи, она красавица. Боже, ее улыбка…

– Именно, – мрачно говорю я. – По этой причине я и плачу стражникам вдвойне, поэтому не перестаю наблюдать и поэтому могу вам ручаться, что в моем доме заговоров нет.

Мы находим Бесс, как я и ожидал, в комнате, где должны храниться записи, записи о прошлом семьи: родословные, свидетельства пэров, описи турниров и замен и тому подобное. Под командованием Бесс история чести отринута, полки и ящики вместо нее заполняют отчеты о доходах и тратах из Чатсуорта, настриг с овец, древесина из лесов, свинец из рудников, камень из каменоломен, выработка угля, отчеты корабелов и дорожный сундук, который она повсюду с собой берет, полон отчетами из других ее поместий и земель. Они все теперь мои, стали моими в браке. Но Бесс так волнуется при мысли, что мои управляющие будут всем руководить, – хотя они делают это превосходно, – что продолжает проверять отчеты о своей прежней собственности, а я просто получаю доход. Мне разницы нет. Я не торговец, которому в удовольствие считать золото. Но Бесс любит знать, как поживают ее земли, ей нравится участвовать в утомительном труде пастухов, шахтеров, камнедробителей и корабелов. Ей нравится просматривать все деловые письма и самой на них отвечать. Нравится складывать все и видеть, сколько у нее прибыли. Она ничего не может с собой поделать. Это для нее большое удовольствие, и я не могу ей в нем отказать. Хотя и не могу не находить это поведение весьма принижающим достоинство английской графини.