Выбросив из головы воспоминания о ней, я сосредоточился на работе. Что сделал бы один из героев моих книг? Как я смог бы заставить его заняться чем-то подобным? Я не был сыщиком — даже редко встречающиеся в моих сочинениях копы и частные детективы выступали лишь в качестве второстепенных персонажей. В моих детективных романах основное внимание уделялось преступникам и их преступлениям, а не полиции, которой поручено их ловить. Думая о частных детективах, я листал документы, пока не наткнулся на ранний отчет Конни Джозеф. Ее визитка была прикреплена скрепкой в правом верхнем углу титульной страницы.

Через пару недель после отказа от дела она пережила нервный срыв.

Там были указаны адрес и телефон офиса, а также ее сотовый. Я решил уточнить адрес у официантки, и та сказала, что это маленький переулок, зажатый между Чайна-тауном и театральным кварталом. Поскольку на такси туда можно было доехать за пару минут, я без особого умысла набрал на сотовом номер офисного телефона. Автоответчик сообщил мне, что данный телефон временно отключен. Указанный же сотовый сразу перешел в режим голосовой почты, и электронный голос попросил оставить сообщение после звукового сигнала. Я повесил трубку.

После той поездки Конни Джозеф стала совсем другим человеком.

Что же, черт возьми, она там увидела? Она даже не добралась до того места, где якобы находился Мартин, так что же вынудило ее вернуться такой сломленной и напуганной?

Решив выяснить это, я заплатил за кофе, собрал вещи и направился на улицу ловить такси.

* * *

Узкая улочка была зажата с обеих сторон старыми многоквартирными домами. Хотя некоторые здания были довольно ухоженными, большинство из них находились в плачевном состоянии и переживали не лучшие времена. По сравнению с более оживленной соседней улицей, на которой размещались дешевые закусочные, непривлекательные торговые точки и старые гаражи, эта была относительно тихой. За исключением участка, обнесенного рабицей, на котором располагалась какая-то ветхая контора и стояло несколько разбитых машин, это был жилой район. На визитке Конни Джозеф было указано, что ее офис находится здесь, но, скорее всего, как и многие частные детективы, она работала из дома.

Попросив таксиста подождать, я вышел на грязный тротуар и поднял глаза на обшарпанное двухэтажное здание, стоящее передо мной. Узкие ступеньки вели в небольшой вестибюль прямо за входной дверью. Пахло старым чердаком. Две кнопки на панели домофона указывали, что здесь всего две большие квартиры: одна — наверху, другая — внизу. На стене, рядом с прорезями для почты, была прикреплена еще одна панель, на которой под лист поцарапанного пластика помещались белые карточки с именами арендаторов. На первой карточке было написано: «Фицгиббонс», но место под вторую пустовало. Присмотревшись, я понял, что еще недавно оно было занято, но карточку явно вырвали оттуда, поскольку там сохранились следы клея и маленькие кусочки бумаги. Джанин говорила, что никто не знает, занимается ли Конни Джозеф прежней деятельностью, но я все равно решил попробовать позвонить.

К моему удивлению, из потрескавшегося динамика над звонками раздался глухой женский голос:

— Да?

— Я ищу Конни Джозеф.

— Кто вы?

— Мисс Джозеф?

— Кто вы?

Я снова нажал кнопку звонка.

— Моя фамилия Моретти. Бернадетт Дойл наняла меня найти ее сына Мартина в Мексике. Раньше вы работали над этим делом, и я надеялся поговорить с вами об этом. Мне нужно всего пару минут.

В ответ из динамика послышался треск помех, и на мгновение мне показалось, что я услышал конец фразы, произнесенной испуганным голосом. Но когда я уже собирался вернуться к такси, голос произнес:

— Поднимайтесь по лестнице.

Миновав шаткие и скрипучие ступени, я остановился на площадке второго этажа. Слева от меня крошечный отрезок коридора вел к грязному окну, смотрящему на кирпичную боковую стену соседнего здания и узкий проход, а прямо впереди располагалась дверь. Я не понял, что она приоткрыта, пока не попытался постучать. Я все равно легонько ударил по ней костяшками пальцев и, когда ответа не последовало, толкнул ее и просунул голову внутрь.

— Мисс Джозеф? — Мой голос эхом вернулся ко мне. Перешагнув порог и войдя в квартиру, я понял почему. В помещении было пусто. Ни мебели, ни штор, ни занавесок, ни картин на стенах, ни ковров, лишь голый пол, стены и окна.

Я прошел дальше. Передняя комната была просторной, с двумя окнами, выходящими на улицу. Я двинулся по старым половицам, вытягивая шею в попытке заглянуть на кухню и в боковую комнату.

— Мисс Джозеф? — повторил я, на этот раз громче. — Где вы?

Кухня тоже была пуста, за исключением парочки кухонных приборов. На полу, в центре помещения, под потолочным вентилятором сидела женщина лет пятидесяти, с копной коротких, но густых, сильно обесцвеченных волос. Хотя было нехолодно, она закуталась в потрепанное одеяло.

— Конни Джозеф?

Она кивнула, глядя на меня так, будто едва могла меня рассмотреть. Глаза у нее были налиты кровью, но в первую очередь меня поразили темные круги под ними. Никогда не видел ни у кого таких черных мешков. Казалось, будто она нарисовала их гримом. Кожа, напротив, была мертвенно-бледной. Никакого макияжа и украшений. Она выглядела измученной, будто не спала несколько дней. Хотя при лучших обстоятельствах она могла бы быть довольно привлекательной. Жесткие от природы черты лица, казалось, скорее лишь подчеркивали ее женственность. Губы у нее были потрескавшимися и бескровными, а ее одежда — безрукавка с капюшоном и джинсы — выглядела так, будто давно носилась и отчаянно нуждалась в стирке. Босые подошвы были черными, и на щиколотке правой ноги я заметил татуировку в виде божьей коровки. Несмотря на нынешнее состояние, Конни Джозеф, похоже, находилась в хорошей физической форме для женщины ее возраста. Телосложение у нее было скорее атлетическим. И хотя я ожидал, что женщина ее профессии будет выглядеть более угрожающе в физическом плане, похоже, в лучшие дни, при необходимости, она вполне справлялась со своими обязанностями.

— Вы в порядке? — спросил я.

Губы у нее изогнулись в злобной ухмылке, но больше она никак не отреагировала на мой вопрос.

На полу рядом с ней я заметил полбутылки водки, полуавтоматический пистолет и открытую коробку с патронами, часть которых просыпалась на пошарпанную плитку. Вид пистолета, находящегося в распоряжении человека, настолько эмоционально подавленного, заставил меня занервничать. Поэтому я остался стоять на месте, осматривая кухню.

Единственными признаками, что здесь кто-то жил, были переполненная мусорная корзина в дальнем углу и секция кухонной стойки, где рядом со стопкой неоткрытых писем лежали несколько бутылочек с рецептурными лекарствами.

Конни наблюдала за мной, придерживая одной рукой обмотанное вокруг нее одеяло, а другой — нервно теребя серебряный крестик, висящий на шее.