— Прости, — сказал Роберт с притворным раскаянием, все этобыли элементы их общей игры.

Подошла целая компания — телевизионный продюсер изГолливуда, восходящая звезда его сериала, юная и прелестная, ростом сАлександру, но державшаяся, как и подобает красавице, непринужденно изастенчиво одновременно, и два дипломата, наперебой подносившие звездешампанское и зажигалки. Курила она так, словно втайне гордилась тем, что у всехна глазах совершает нечто совершенно непристойное.

Александре она понравилась.

Филипп отошел с Робертом, Александра осталась болтать сголливудской звездой, радуясь, что все получилось не так уж плохо.

— Представляете, мы снимали десять часов, — говорилакрасавица Аманда, — и все время на этой чертовой речке. Ветер ужасный, а у насв сериале, видите ли, жаркое лето!

Александра засмеялась. Она обожала Париж, в нем всегда легкои приятно, как в хорошем сне.

Даже в ноябре, самом унылом месяце года, этот город былпо-особому мил.

— И как вы живете в этом жутком холоде? — продолжала Аманда.

— Они привыкли, — сказал Стивен Крейтон, ее продюсер, икачнул бокал в сторону Александры. — За вас, Алекс! Уговорите мужа приехать вКалифорнию или приезжайте без него. Голливуд стоит того, чтобы в нем побыватьхотя бы разок.

Александре стало неловко под его взглядом. Рядом с ним онавсегда испытывала неловкость и чувствовала себя, как когда-то в присутствииВики Терехиной, — неуклюжей, бедно одетой самозванкой. Стивен был очень высок —выше ее на целую голову, — очень хорош собой и смотрел на нее как-то странно —то ли оценивающе, то ли с легким презрением. Его любезность пугала Александру.Филипп умудрялся общаться с ним свысока, как принц с учителем танцев. Стивенбыл единственным человеком, в присутствии которого ее муж становилсявысокомерным и холодным.

Подошли еще двое — моложавый генерал и его жена. Улыбкистали еще ослепительней, а разговор совсем неинтересным.

Аманда неожиданно взяла Александру под руку.

— Давайте побродим? — тихонько предложила она. — Если ясейчас же не отойду от Стивена, меня стошнит прямо на его ботинки.

Александра с радостью пристроилась рядом с ней.

«Что за милая девушка!» — растроганно подумала она.

Они взяли еще шампанского и медленно пошли в соседний зал,обе очень высокие и очень разные, улыбаясь друг другу и почти не разговаривая.

— Стивен мерзкий человек, но отличный продюсер, — неожиданносказала Аманда. — Он вас раздражает, я вижу. Он всех раздражает. Он снимаетэтот сериал уже десять лет, и, кажется, еще тогда у них вышла какая-то историяс вашим мужем.

— История? — переспросила Александра, но Аманда равнодушнопожала плечами.

— Кто-то кого-то любил или, наоборот, не любил. Все как всериале.

Она засмеялась, а Александра почувствовала вдруг острыйприступ ревности. Кто кого там любил или не любил?

Они остановились у изящного столика, на котором,потрескивая, горели свечи и рядом стоял навытяжку официант. Александраулыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ неожиданно широкой искренней улыбкой.Александре стало весело. Не так уж он и плох, этот прием. Вокруг полно приятныхлюдей, и Моцарт, на удивление кстати, и бальный зал с натертым паркетом, вкотором отражаются огни громадной люстры, и приглушенная англо-французскаяречь, и оголенные плечи дам, и льдистые всполохи бриллиантов — все было как встарых фильмах, которые она любила.

Рядом с Амандой она не чувствовала себя чрезмерно высокой, иот Стивена они избавились вполне благополучно… Так что все о'кей.

Оставалось немного — продержаться, пока ее не отыщет Филипп.Главное теперь — не столкнуться с официантом, не перевернуть столик снапитками, не забыть, как зовут жену австрийского консула, показавшуюся нагоризонте, — у нее сложное имя, и, кажется, они знакомы…

И тут ее окликнули:

— Александра?!

В голосе, странно знакомом, основной интонацией былоудивление. Александра резко повернулась.

Андрей Победоносцев в смокинге и бабочке взирал на нее снедоумением и без всякого энтузиазма. Вика у его локтя даже застонала чутьслышно:

— О-о…

— Значит, все-таки ты, — констатировал Андрей без улыбки. Испросил деловито: — Что ты здесь делаешь?

Аманда извинилась и отошла, а изумленная Александранекоторое время молча переводила взгляд с одного на другого.

— Здравствуй, дорогая, — вдруг произнесла Вика и улыбнуласьхолодной любезной улыбкой, как хозяйка, заставшая горничную в неположенномместе. Александре показалось, что у нее сейчас потребуют объяснить своеповедение. — Ты что это здесь делаешь? И куда пропала? Не видно тебя, неслышно…

По старой памяти они были с ней строги, но справедливы иготовы выслушать оправдания. Как будто и не было всех этих лет! Как будтотолько вчера она сидела под столом в комнате «Новостей», не представляя, почемуу нее до сих пор не разорвалось сердце. Не зная еще, что ждет ИванаВешнепольского, тащившего ее домой в ту страшную ночь. Не ведая пока, чемгрозит им будущее…

— Привет, — выдавила Александра. — Вы давно из Москвы?

— Мы из Лос-Анджелеса, — возразил Андрей с некоторойдосадой, как будто весь мир должен был знать, что он прилетел из Лос-Анджелеса.— А ты откуда взялась? Где пропадала?

— А сюда-то как попала? — вставила Вика, оглядываяАлександру с головы до ног.

— Я здесь живу, — пояснила Александра бесцветным голосом. —С мужем.

— Вот как… — Андрей был рад, что все объяснилось так просто.

Когда-то давным-давно он даже заплатил кому-то, кто взялсяее убить. Ее не убили, она как сквозь землю провалилась. Он даже рад был.Все-таки бывшая жена, шут с ней, пусть живет, а то нехорошо как-то, честноеслово…

Он далеко ушел, если взять за точку отсчета тот момент,когда они расстались, — разбогател, посерьезнел, перестал дрожать и понял, чтоможет быть не только «шестеркой», но и самым настоящим боссом. В полном смыслеэтого слова.

Но Александра на американском приеме в Париже… Это былокак-то… неправильно и нервировало его.

— И где твой муж? — спросила Вика.

— Где-то здесь. — Александра кивнула на толпу. Может, Филиппувидит ее, придет и спасет?

— Он официант? — снова спросила Вика.