То, что Люси жила с Хитом под одной крышей и постоянно общалась с ним, давало ей огромное преимущество перед всеми остальными: она знала и понимала его лучше, чем другие. Репортер – очевидец всего, что происходит вокруг. Но она знала, что Хит хотел гораздо большего, хотя никогда не говорил об этом вслух. Он хотел научиться влиять на события, людей и решения, принимаемые ими, простой властью печатного слова. Он верил, что по-другому и не должно быть. Поэтому первостепенной задачей он считал превращение «Экзэминер» в самую информированную и влиятельную газету в Бостоне. Люси верила в то, что так и будет, и старалась вносить свой посильный вклад в достижение этой цели. Она определенно не была обделена писательским талантом, с каждым днем чувствовала себя все увереннее и увереннее и уже не сомневалась, что именно она, сама, безо всякой помощи, сможет найти правильные слова, чтобы выразить свои мысли. И что еще было немаловажным, это ее знакомства и связи с влиятельными людьми Бостона, к которым ни Дэймон, ни тем более Хит не имели доступа. Конечно, Люси была знакома не с самими важными персонами, а с их женами.

Время от времени она доказывала свою необходимость как бесценного источника информации. Например, когда никому из репортеров не удавалось вытянуть ни слова из сенатора штата в отношении предполагаемой смены переправы между восточным Бостоном и основной частью города. Люси же без особых усилий в мельчайших подробностях выспросила все о готовившемся проекте у жены сенатора, за чашечкой чая. Через женщин, с которыми она общалась, ей удавалось узнать о том, кто куда собирался ехать и зачем. Благодаря ей репортеры «Экзэминер» стали появляться в совершенно неожиданных местах как раз вовремя, чтобы раздобыть последние и интересные известия. Теперь за ними закрепилась слава самых быстроногих и осведомленных. Особо интересные, по ее мнению, события и случаи Люси оставляла для себя, и ее мастерство оттачивалось с каждым днем.

Ей нравилось быть в курсе работы и дел Хита. Ей льстило, что иногда они общались на исключительно интеллектуальном уровне. По своему прошлому опыту она знала, что большинству мужчин претило признание интеллектуальных способностей своих жен. Хит же всячески поощрял ее занятия, а иногда даже делился и дарил ей свои идеи. Казалось, все в ней приводило его в восторг, даже редкие моменты упрямства и плохого настроения. Иногда он прилагал все свои силы, чтобы сбить ее с праведного пути, заставить переступить через строгость и хорошие манеры, спровоцировать на спор или даже на ссору. Он обожал спорить с ней, посмеиваться и очаровывать снова и снова. Он мог подобрать ключи к любому из ее пристрастий и был уверен, что она переживала и хранила каждое из них так же трепетно, как и он сам. Ее воспоминания о жизни до замужества казались теперь лишь слабым отражением всего этого. Что тогда она знала о счастье? Что она вообще знала тогда о жизни?

Двадцать шестого января Виргиния ратифицировала Пятнадцатую поправку и была вновь принята в Союз. Эта новость вызвала необычайное оживление во всех газетных редакциях на Вашингтон-стрит. Все только говорили и спорили о том, что сенат потребовал проявления полной лояльности со стороны официальных органов и прессы, да о бесчисленных оговорках, касающихся избирательных прав, проведения выборов в государственные органы и публичных школах для южан. Потом, в феврале, в Миссисипи тоже ратифицировали эту поправку, и, казалось, весь штат встал с ног на голову, когда вслед за этим последовали множественные проявления жестокости и насилия в отношении черного населения штата. Чуть не каждый час приходили новые сообщения, которые необходимо было освещать или по крайней мере хоть как-то реагировать на них.

Хит работал безудержно, в неурочные часы и приходил домой лишь поздно ночью, уставший и измотанный. Никакие уговоры Люси сбавить темп и отдохнуть немного не действовали на него. Сам работая без устали, он и остальных заставлял работать так же много, добавив воскресный выпуск и увеличив объем обычных номеров на две полосы. В результате все в «Экзэминер» с удовлетворением отметили, что тираж газеты увеличился почти на пять тысяч экземпляров. Это поставило газету на одну ступень с «Джорнэл». Хита и Дэймона непомерно воодушевил такой успех. Теперь они не просто пытались выжить. Теперь они стали конкурентоспособными. По городу ходили слухи, что владельцы «Геральд» с опаской оглядывались на «Экзэминер», боясь, что скоро он опередит и их.

Люси искренне радовалась успехам Хита, но в то же время сильно переживала, что он работал практически без отдыха. По выходным он брал Люси с собой на различные мероприятия и встречи, опять же связанные с делами. Он почти полностью отверг сон и отдых, как излишнюю роскошь. Даже Дэймон признался, что просто не в состоянии угнаться за ним. Постепенно сверхплотный график работы начал сказываться на характере и поведении Хита. Теперь ничего не стоило вывести его из равновесия. От частого пребывания на улице в его голосе появилась легкая, но постоянная хрипотца, а мягкая, плавная речь превратилась в отрывистый скрежет. Заметив, как ввалились его щеки, Люси решила положить этому конец.

– Син, – сказал Хит, входя в спальню и поправляя галстук. – Ты уже готова? Нам нужно приехать… – Он резко остановился, увидев, что она все еще в халате и преспокойно сидит на кровати.

– Я никуда не поеду сегодня, – упрямо заявила она. Его губы сжались от нетерпения.

– Милочка, я уже объяснял тебе, что у нас нет выбора. На этот обед приглашены все члены Газетной ассоциации, и там обязательно будут люди, с которыми мне необходимо встретиться…

– Ты же сказал, что Дэймон тоже будет там. Он может поговорить с ними.

– У нас нет времени для спора.

– Ну вот давай и не будем спорить. – Она взглянула на него и уже не могла сдержать слез. Как всегда, он был красиво и безупречно одет, но тот особый румянец жизнелюбия исчез от непомерной нагрузки. Под голубыми глазами образовались темные, почти черные круги. Выражение лица стало жестким и усталым. Чем он был недоволен, что с таким рвением старался замучить самого себя до смерти? Была ли в том ее вина? Неужели это было настолько серьезно, что он даже не осмеливался говорить с ней об этом? – Мне не нравится, что мы выезжаем каждые выходные, – сказала она начинающим дрожать голосом. – У нас нет времени просто посидеть вместе.

– Но так не будет продолжаться всегда, – спокойно ответил Хит. – Просто именно сейчас так много всего происходит, что невозможно оставить это без внимания.

– Но ведь совершенно нет необходимости делать все самому, – выкрикнула она. – Ты ведь никому не доверяешь, а тогда чем же ты, скажи на милость, отличаешься от Дэймона в его уверенности, что только он один может справиться с этим и сделать все как надо?

– Люси, – увидев, как слезы покатились из ее глаз, Хит вздохнул и потер виски. – Хорошо. Через несколько недель я поищу возможность передать часть своих обязанностей кому-нибудь другому.

Но его слова ее не удовлетворили, а, скорее, только подлили масла в огонь.

– Я не знаю, насколько еще хватит тебя, но я больше так не могу!

Бормоча под нос проклятия, Хит скинул туфли, снял пиджак и галстук, взял Люси на руки и сел на кровать, посадив ее на колени. Люси прижалась к его груди, приткнувшись мокрым от слез лицом ему в шею. Теплота и уверенность исходили от него, сердце отчетливо билось под ее ладонью.