Раген сурово посмотрел на жену и вскоре одержал победу в безмолвном споре. Элисса опустила глаза.

— Слишком рано, — прошептала она. — Не мог подождать еще день!

Элисса заплакала. Раген обнял жену.

* * *

— Арлен! — кричала на бегу Мери.

С нее слетело всякое притворное спокойствие, она больше не пыталась казаться сильной; не хотела, чтобы Арлен боролся за нее. Она мечтала об одном — догнать его и сказать, что любит его и будет любить, как бы он ни поступил.

Она добралась до городских ворот за рекордное время, задыхаясь от усилий, но все равно опоздала. Стражники сказали, что Арлен выехал из города несколько часов назад.

В глубине души Мери знала, что он не вернется. Придется отправиться следом. Она умеет ездить верхом. Можно одолжить у Рагена лошадь и пуститься в погоню. Первую ночь он, несомненно, проведет в Харденс-Гроув. Она нагонит его, если поспешит.

Она помчалась обратно в особняк, страх потерять Арлена придал ей сил.

— Он уехал! — крикнула она Элиссе и Рагену. — Мне нужна лошадь!

Раген покачал головой:

— Уже за полдень. Ты не успеешь. Ночь застигнет тебя на полпути, и подземники разорвут тебя в клочья.

— Плевать! — крикнула Мери. — Я должна попытаться!

Она бросилась к конюшням, но Раген перехватил ее. Она плакала и брыкалась, но он был неумолим и держал ее крепко.

Внезапно Мери поняла, почему Арлен называл Милн темницей. И осознала, каково чувствовать себя обделенной.

* * *

Коб нашел коротенькую записку только под вечер в гроссбухе на своем столе. Арлен извинился, что оставил мастера до семилетнего срока, и выразил надежду, что Коб его поймет.

Коб несколько раз перечитал письмо, запоминая каждое слово и читая между строк.

— Создатель праведный, Арлен! Разумеется, я пойму.

Он заплакал.

Часть III

Красия

328 п. в

Глава 17

Руины

328 п. в

«Арлен, что ты творишь?» — спросил он себя. Свет факела призывно мерцал на каменных ступенях, уходивших во тьму. Солнце стояло над самым горизонтом, и до лагеря было не так уж и близко, но лестница необъяснимо манила Арлена.

Коб и Раген предупреждали об этом. Некоторые вестники не могут устоять перед соблазном отыскать сокровища в руинах и идут на риск. Бессмысленный риск. Арлен знал, что рискует, но соблазн исследовать «забытые точки на карте», как выразился рачитель Роннелл, был слишком велик. Деньги, вырученные за доставку почты, уходили на подобные прогулки, и он порой оказывался в нескольких днях пути от ближайшей дороги. Но сколько Арлен ни старался, он находил лишь мусор.

Он вспомнил груду книг древнего мира, которые рассыпались в прах, когда он попытался взять их в руки. Вспомнил ржавый клинок, которым порезался. Рана воспалилась и горела огнем. Вспомнил обрушившийся винный погреб. Арлен выбрался из развалин только через три дня и не достал ни единой бутылки. Охота за сокровищами не окупалась и однажды наверняка его прикончит.

«Иди в лагерь, — мысленно приказал он себе. — Перекуси. Проверь метки. Отдохни».

— Чтоб тебя подземники взяли, — обругал себя Арлен и ступил на лестницу.

Несмотря на отвращение к себе, Арлен задыхался от волнения. Ни в одном Свободном городе он не чувствовал себя таким живым и вольным. Именно поэтому он стал вестником.

Он спустился по лестнице, утер потный лоб рукавом и глотнул воды из бурдюка. Было невыносимо жарко — невозможно представить, что после заката все вокруг схватит ледяным холодом.

Арлен шел по песчаному коридору. В свете факела на выложенных камнем стенах плясали тени, похожие на демонов. «Существуют ли теневые демоны? — задумался он. — С моим везением — вполне возможно». Арлен вздохнул. В мире еще столько неизвестного!

Последние три года он старательно учился и впитывал как губка знания других культур и методы борьбы с подземниками. В энджирском лесу он много недель изучал лесных демонов. В Лактоне узнал, какие бывают лодки, кроме лодчонок на пару человек, известных в Тиббетс-Бруке, и заплатил за свой интерес к водяным демонам вздутым шрамом на руке. Ему повезло, он смог упереться и вытащить подземника за щупальце из воды. На воздухе чудовище едва не задохнулось, отпустило добычу и нырнуло обратно в озеро. Арлен провел в Лактоне несколько месяцев, изучая водяные метки.

Форт Райзон оказался похож на Тиббетс-Брук — не столько город, сколько кучка разрозненных ферм, жители которых помогали друг другу справиться с неизбежными потерями из-за прорвавшихся за меченые столбы подземников.

Но больше всего Арлену полюбился Форт Красия, Копье Пустыни. Красия с ее жалящим ветром, нестерпимой жарой и полчищами песчаных демонов, которые по ночам восставали из барханов.

Красия, где война не прекращалась.

Мужчины Форта Красия не впадали в отчаяние. По ночам они запирали жен и детей, брали копья и сети и сражались с подземниками. Их оружие, как и оружие Арлена, не могло пробить толстые шкуры подземников. Красийцы загоняли демонов в меченые ловушки, и на рассвете пустынное солнце обращало чудовищ в пепел. Решимость красийцев вдохновляла.

Но чем больше Арлен узнавал, тем больше жаждал знаний. Каждый город научил его чему-то такому, чего не знали в других. На его вопросы должны быть ответы.

И вот очередные руины, наполовину засыпанные песком и всеми забытые, отмеченные только на пожелтевшей от времени красийской карте. Сотни лет нога человека не ступала в Анох-Сан. Его стены обрушились; ветер и песок стерли город с лица земли, но нижние уровни сохранились.

Арлен завернул за угол, и у него перехватило дыхание. В тусклом мерцающем свете он разглядел каменные колонны по обе стороны коридора, сплошь изрезанные символами. Метками.

Юноша осмотрел их в свете факела. Старые. Древние. От них так и веяло затхлостью, грузом столетий. Арлен достал из сумки бумагу и уголь, скопировал рисунки притиранием, с трудом сглотнул и пошел дальше, попирая пыль веков.

Он подошел к каменной двери в конце коридора. Она была расписана облупленными метками, иные из которых Арлен узнал. Он достал тетрадь, скопировал метки, которые еще можно было разобрать, и обратил внимание на дверь.

Это была скорее плита, а не дверь, и Арлен вскоре понял, что ее удерживает на месте только собственный вес. Он просунул металлический наконечник копья между плитой и стеной и надавил, используя древко в качестве рычага. Наконечник отлетел.

— Ночь! — выругался Арлен.

В такой дали от Милна металл был вещью редкой и дорогой.