– Ты мне угрожаешь, ир’Брайн? – прошипел Мэев брат.

– Я? Нет, Сэнхан’илли Джэрэт’лиг, я бы не посмел. Но тогда прекрасную белокурую леди Хелит сбесившиеся князья будут вырывать друг у друга из рук, точно царский скипетр, топтать будут твои виноградники и убивать станут твоих людей. Ты пригрел на груди змееглавую рыбу. Такую же хитрую и ядовитую.

– Это слишком, Риадд! Что она сделала тебе?! – воскликнул Сэнхан.

– Мне она ничего не может сделать, а вот тебе…

Хелит оторвалась от замочной скважины и прижалась спиной к холодной стене, пытаясь унять дрожь в коленях. У нее перед глазами стояли лица Аллфина, крошки Видьена, Илар, мастера Бастана, его младшей жены – хорошенькой, как куколка, Ливи, круглые мордашки их смешливых и на редкость послушных детишек.

Нет! Только не так! Почему им всем из-за нее грозят беды и несчастья? Почему за чье-то гадское пророчество должен платить щедрый рукой и сердцем Сэнхан? Или наивный юный Аллфин? Почему за все наши проступки, вольные и невольные, платят невинные – наши дети?

Допустить, чтобы слова ир’Брайна сбылись, Хелит не могла. Не могла, и все!

– Миледи, чтобы вы ни задумали – я с вами, – сказал Ранх.

Она даже не заметила, как он просочился в дверь. И вот теперь он стоял, заслонив собой створку, и испытующе глядел на госпожу.

– Я вам пригожусь, миледи, – твердо сказал ангай. – И никому не скажу ни единого слова.

А почему бы и нет? В этом мире рядом надо иметь мужчину с мечом. А лучше – двух. Но сойдет и один.

– Нам надо бежать из Тир-Галана. Срочно! – объявила Хелит, после того как вкратце пересказала беседу Сэнхана и королевского посла.

– Куда? – только и спросил Ранх.

– В Далатт.

– Не пойдет. Там вас будут поджидать.

– Тогда в Приграничье к князю Мэю.

– Это слишком далеко. Мы не сумеем туда добраться.

– А куда же? – растерялась Хелит.

– Туда, где нас никто не ждет.

– В смысле?

– Например, в Лог-Йокуль.

Хелит до смерти хотелось попрощаться с Сэнханом, Илар и, конечно, Аллфином. Еще разок глянуть в его глаза… в глаза Игорька. Может быть, даже в последний раз… Но пришлось убегать тайком в самый глухой и темный час ночи. Словно воровка. Ведь натаскали же они с Ранхом из кладовки припасов, да еще и коней свели с конюшни. Позорище!

– Поторопитесь, миледи. К утру пойдет снег, и следы выдадут наши планы.

Затянутое тучами небо тщательно готовилось просыпаться первым в этом году снегом. Сильно похолодало и даже подморозило. Снег в ночь с 94-го Эссирэт на 1-е Акстимма, когда властвует над землей Тэном – бог насильственной смерти, всегда считался плохой приметой. Владыка Бездн способен спутать планы кому угодно.

Он и спутал.

Через несколько дней, ближе к вечеру, когда Тир-Галан остался далеко позади, а Ранх убедился, что за ними нет ни слежки, ни погони, они с Хелит решили устроить привал в глубокой ложбине подальше от дороги посреди унылого голоствольного леса. Костерок разложили, сварили какую-то бурду из крупы и овощей, даже более или менее согрелись.

– Кто-то идет, – вдруг сказал ангай, осторожно доставая из ножен клинок. – Делайте вид, что ничего не замечаете, моя госпожа. Я сейчас.

Беглянка, оставшись возле костра, повнимательнее прислушалась и тоже услышала, как тихонько фыркает идущая в их сторону лошадь.

В случайные встречи среди леса она не верила. И правильно делала.

– Смотрите, миледи, кого я изловил!

Ранх вытолкнул в круг света яростно вырывающегося Аллфина, и на нем были знаменитые на весь Тир-Галан джинсы.

– Да! Я сбежал! – заявил мальчишка вызывающе.

У Хелит от ужаса потемнело в глазах.

Счастливы неведающие…

Акстимма

Как говорил классик,[21]трижды в жизни женщина ступает по земле, как по облакам: идя в подвенечном наряде к алтарю, попадая в обитель богемы и возвращаясь из своего огорода с убитой соседской курицей в руках. Сколько раз женщине придется идти по земле, как по адским угольям, никому, кроме высших сил и судьбы, неведомо, но один раз это обязательно случится. Достаточно родить хотя бы одного сына и дождаться, когда ему стукнет 11. Вот когда разверзается для женщины подлинный ад. Ей любимый маленький мальчик, ее нежный ангелочек, ее умничка и лапочка вдруг отращивает копыта, рога, хвост со стрелочкой и превращается в демона и огнедышащего дракона в одном лице. Демон, вселившийся в подростка, будет держать родительницу в ежесекундном напряжении, он заблокирует слуховые нервы подопечного так, что ни единое разумное слово, ни истошные крики, ни горючие слезы не проникнут в глубины его черепной коробки. Наоборот, демон будет подзуживать на сомнительные «подвиги» разной степени наказуемости с точки зрения Уголовного и Гражданского кодексов, чьи последствия, вернее их устранение ляжет на хрупкие материнские плечи. Нервные клетки и содержимое кошелька тоже окажутся в смертельной опасности. Ибо нет такого гнусного «художества», до которого не сумеет додуматься вчерашний пай-мальчик под влиянием гормонального сдвига. Никто не говорит, что девочки-подростки сплошь и рядом одаривают родителей сладкими радостями послушания и сговорчивости. Иная юница может отколоть ТАКОЕ, что дар речи отнимается даже у видавших виды. Но! Если с девочкой чаша сия может благополучно миновать, то с мальчиком – практически никогда. Разбросанные по всему дому вонючие носки и футболки, сигареты в карманах, истерики, хамство, прогулы в школе, драки и побеги из дому станут однажды обыденной реальностью. Реальностью в мире, где царит Интернет, мобильная связь, менеджмент с маркетингом и исламский экстремизм. А там, где в почете мечи, боевые кони и кровавые битвы, там мальчишки-подростки будут бредить воинской славой, устраивать истерики, хамить, драться и сбегать из дома.

Чувствуете разницу?

– Да! Я сбежал! – заявил Аллфин, вызывающе выпячивая подбородок.

А у Хелит потемнело в глазах. Она так живо представила себе, как сейчас чувствуют себя Илар и Сэнхан, что не могла и слова сказать. Так и стояла, хватая ртом морозный воздух, словно пойманная рыба, мысленно произнося длинный, страстный и совершенно нецензурный монолог. Но вслух произнесла:

– Ап… ап… ап… а папа твой знает?

Мальчишка посмотрел на Хелит, как на умственно отсталую, – удивленно и слегка разочарованно. Вроде бы взрослая женщина, а не понимает, что о побеге родителям не докладывают.

– Нет, конечно!

Не будь у Хелит некоторого опыта в обращении с подростками, она бы наверняка учинила скандал, не исключено, что и с рукоприкладством. Руки так и чесались надавать по шее глупому безмозглому детенышу, осложнившему до крайности жизнь взрослым. Не снизойдя до криков пополам со слезами, на которые подросткам глубоко плевать, Хелит заставила себя сдержаться. Мысленно она воззвала ко всем Макаренко и прочим докторам Спокам обоих миров, не забыв помянуть Ито Всеблагую, дабы ей было ниспослано терпение. Да! Терпение и самообладание. Побольше и можно без хлеба.