– Хочешь развлечься, милый? – замурлыкали проститутки.

– Сколько? – спросил Фроликов.

– Двести пятьдесят баксов в час…

– Ну, ни хрена себе, – рассмеялся Фроликов. – Многовато.

– Зато посмотри, какая грудь, какое бедро…

– А в рот берешь?

– В тачке? Полтинник.

– Садись.

Проститутка села на переднее сиденье, рядом с Фроликовым, и автомобиль тронулся.

Стоявший позади джип поехал следом.

– Деньги вперед, – сказала шлюха.

Фроликов полез во внутренний карман пиджака, вытащил бумажник, положил на колени и, попеременно поглядывая то на дорогу, то на бумажник, принялся искать пятидесятидолларовую купюру.

– На.

Спрятав деньги в сумочку, проститутка достала пакетик с презервативом, разорвала его зубами, и объяснила:

– Я без резинки не работаю.

– Ладно-ладно, – засмеялся Фроликов. – Давай отсасывай.

Она откинула полог шубы, склонилась к коленям клиента и стала расстегивать ширинку. Машина подъехала к перекрестку как раз в тот момент, когда желтый огонек светофора сменился красным.

Фроликов затормозил. Проститутка чуть не стукнулась головой о рулевую колонку.

– Эй! Поосторожней!

– Ты давай-давай, работай!

Фроликов зажмурился от удовольствия, когда горячие губы проститутки плотно обхватили головку члена. Он уже не слышал раздавшегося сзади скрипа тормозов.

Из «Чероки», остановившегося прямо за багажником «БМВ», выскочили двое с автоматами в руках. Подбежав к машине с двух сторон, они открыли шквальный огонь по стеклам.

Несколькими пулями из «калашникова» Фроликову размозжили череп. Проститутка, получив очередь в спину, рефлекторным движением челюстей откусила головку члена.

Бойня продолжалась несколько секунд.

На асфальт еще сыпались осколки битых стекол, а убийцы, расстреляв по рожку патронов, бросили автоматы и кинулись в джип. Громадный, как вагон, автомобиль взревел двигателем и, объезжая изувеченный «БМВ» с двумя трупами в салоне, помчался на загоревшийся зеленый сигнал светофора.

Несколько прохожих, ставших случайными свидетелями расстрела, ошеломленно застыли на тротуарах.

В эту ночь Князю везло: карта валила как никогда, выигрыш к утру составил около двадцати пяти тысяч долларов. На радостях Шангин так нагрузился «Курвуазье», что Бультерьеру пришлось тащить хозяина домой на плечах.

«Опель-Сенатор» с четырьмя пассажирами ехал по улицам Фокина, направляясь в центр города.

Автомобиль остановился у обочины тротуара, рядом с рестораном «Восток».

Пассажиры вышли из машины и, ежась от холодного, пронизывающего ветра, торопливым шагом направились в ресторан.

На первом этаже, у гардероба, они задерживаться не стали, и, не снимая курток и плащей, поднялись наверх, в ресторанный зал.

Клиентов в этот дневной час было немного: несколько мрачных субъектов с опухшими, как видно, после вчерашнего перепоя, лицами, поглощали пиво. Один из субъектов был наголо обрит, остальные – коротко стрижены.

Вошедшие в зал гости немедленно привлекли их внимание.

По внешнему виду и те, и другие мало чем отличались друг от друга, разве что золотые цепи на шеях фокинских завсегдатаев «Востока» были потолще.

Гости выбрали столик у окна, побросали куртки и плащи на спинки стульев, уселись, подозвали официанта.

– Эй, халдей!

Подбежал услужливый парнишка, с готовностью кивнул головой.

– Чем тут у вас есть пузо набить?

– Меню на столе.

– Ты кочумай нам мозги засирать! Давай что получше на четверых.

– Рекомендую антрекот, сегодня у нас хорошая вырезка. На первое – соляночку. Есть также мясное ассорти, салаты из свежих овощей. Хоть и зима за окном, а у нас огурчики свежие есть, помидорчики.

– Во-во, давай все до кучи. И пару фуфыриков водяры тащи!

– Сию минуту.

Официант убежал.

Местная клиентура за дальним столиком возбужденно зашевелилась.

В ожидании выполнения заказа приезжие братки вальяжно развалились на стульях, шумно позевывали, потягивались, оглядывали полупустой зал. Местных они как бы не замечали.

Официант принес большой пузатый графин водки и овощные салаты.

Один из клиентов небольшого роста с юным, почти детским лицом схватил графин и принялся вертеть в руках.

– Ты чего, Сынок? – засмеялись остальные. – Фуфырика никогда не видал?

– Видал только маленькие, стеклянные, а тут здоровый, хрустальный.

– Фуфырь как фуфырь, разливай!

Сынок разлил на троих, четвертый – высокий бугай с плечами культуриста – не пил.

– Конь, а слюнки-то текут? – подшучивали над ним остальные. – Небось хоцца? А мы тебе базарили – возьми водилой Мельника.

Конь уже начал рубать овощной салат.

– Ладно, – хрустя свежим огурцом, сказал он, – вечером буду керосинить, когда в Запрудный вернемся.

Сынок, Блоха и Трофим подняли рюмки, чокнулись.

– За братву, что на кичманах гниет!

Запрудненские приехали в Фокино передать грев пацанам, которые парились на восемнадцатой зоне. Финки жгли карманы, да и дорога оказалась утомительной – снег, кое-где гололед. Пока добрались до Фокина, кишка кишке стала хер сулить, потому сразу и отправились в кабак – какая же работа на пустой брюхан?

Возгласы о братве, звон посуды доносились до столика с фокинскими. Здоровенный жлоб с оплывшей физиономией и килограммовой цепью на шее брезгливо скривил рот.

– Это ж запрудненские козлы, – сплюнул он под стол. – Я их еще на стрелке срисовал.

– Точно, Ларик, – добавил его сосед справа, сухощавый малый с желтым, пергаментным лицом.

Бритый наголо субъект со стаканом пива в руке обернулся, долго присматривался через плечо.

– Вообще, оборзели в натуре, – сказал он. – Самсон мне свистнул, что запрудненские будто бы к нам собираются, грев для своих на зоне притарабанить. Я думал, он мне фуфло прогоняет…

– Индюк тоже думал, – поддел его желтолицый.

– А ты, Бельмондо, заткни пасть, – беззлобно оборвал кореша Кудрявый. – Сам просеки, какими ж вольтанутыми надо быть, чтобы тут нарисоваться?

– Или борзыми… – прогудел Ларик.

– Ладно, мы счас муди им подрежем. Ларик, дай мобилу.

Взяв у подельника сотовый телефон, Кудрявый набрал номер: