«Если тамкар дал агенту серебро для продажи и покупки и послал его в торговое путешествие, то, если там, куда он отправился, он получил прибыль, он должен сосчитать проценты на все серебро, сколько он взял, и дни его они должны сосчитать, а затем он должен уплатить своему тамкару.

Если там, куда он отправился, он не получил прибыли, то серебро, которое он взял, он должен удвоить и отдать тамкару».

Также упоминается другой вид займа (тадмиктум), при котором, если агент потерпел убытки, он просто возвращает тамкару первоначальную сумму. При этом, вероятно, любой доход распределялся между агентом и тамкаром в установленной пропорции.

Соглашения о займах были обычной чертой вавилонской экономики во все периоды. Пословица говорит о займах следующее: «Дать заем – все равно что заняться любовью, вернуть его – все равно что родить сына».

Ссылка явно на процент, добавляемый к платежу. Религиозное чувство против ростовщичества, сильное в иудейском и исламском праве, полностью отсутствовало в шумеро-вавилонском мире, где процент на заем считался нормальным явлением. Об этом говорится и в законах, и в самих контрактах. Однако слишком высокие проценты вызывали недовольство, и в Кодексе Хаммурапи сказано, что тамкар, требующий больше официальной ставки, лишится своего капитала: «Если человек, взявший в долг под проценты, не имеет серебра для возвращения долга, а имеет только зерно, то, следуя царскому уставу, тамкар должен взять в качестве процента зерно. Но если тамкар превысит процент в 100 ка зерна на 1 гур... то он теряет все, что дал в долг».

Процентные ставки на займы менялись в разные периоды вавилонской истории и в зависимости от товара. В старовавилонский период они составляли обычно 331/3 процента на ячмень и 20 процентов на серебро. В документах старовавилонского периода зачастую не ясно, каковы условия займа, и не сказано, как должны выплачиваться проценты – ежемесячно или ежегодно. Обычно ссуду брали до окончания сбора урожая или до завершения торгового путешествия, в связи с которым ее брали.

Самый обычный тип ссуды – хубуттату – часто считали беспроцентным. Однако турецкий ученый Билгик показал, что этот термин обозначает ссуду, в которой сумма, полученная заемщиком, была меньше внесенной в контракт, а разница представляла собой проценты. Если такая ссуда не возвращалась в течение договоренного периода, проценты на сумму, обозначенную в контракте, начислялись обычным способом. Следующий контракт дает пример подобной сделки: «Шамаш-назир, губернатор, сын Син-икишама, получил от Илушу-назира и Нанна-ибни 133 гура 1 пи 4 суту зерна, как заем хубуттату. В течение двух лет проценты добавляться не будут. Если он не вернет зерно к наступлению третьего года, тогда будет начислен процент. [Далее следуют имена свидетелей и дата.]»

Странное количество зерна, упомянутое в контракте, есть реальная ссуда в 100 гур плюс проценты – ровно 331/3 процента на два года, поскольку 1 гур = 5 пи = 30 суту.

Главное условие законности большинства коммерческих сделок, включая займы, – это присутствие свидетелей и наличие письменной записи в форме контракта. Выше было приведено письмо, в котором Хаммурапи изучил табличку кредитора, прежде чем вынести решение в его пользу. В Кодексе Хаммурапи сказано, что ссуды, выданные без контракта и свидетелей, не могут быть востребованы. Очевидное исключение из этого общего принципа имело место примерно в это время в ассирийской торговой колонии в Каппадокии, где был известен тип ссуд, называемых эбутту. Сделки могли заключаться без свидетелей и контракта и не предусматривали процентов. Однако это была очень особая ситуация, потому что договоренность о займе заключалась между членами одной и той же торговой колонии, которые хорошо знали и доверяли друг другу.

Таблички с записями коммерческих контрактов обычно запечатывались цилиндрическими печатями сторон, а в более поздний период – отметкой ногтя. Затем табличка (в ранний период) помещалась в глиняный конверт, содержащий дубликат текста (см. фото 37), тем самым делая невозможной подделку, потому что такой конверт не ломали, если не возникали споры, при которых защищенный текст в конверте считался официальной версией контракта. Практика использования конвертов с написанной копией текста исчезла в нововавилонский период.

Фальсификация или подделка табличек иногда имела место, но это было ужасное преступление. Даже если учесть, что таблички обычно делались из необожженной глины, было довольно сложно увлажнить глину точно в нужном месте, удалить старую запись, не повредив оставшуюся часть, и нанести новый текст. Иногда делались попытки подделать целую табличку, но для этого требовался высококлассный писец.

Еще одна дверь к нечестности открывалась отсутствием единой системы мер и весов, которые в одной и той же стране в разных местах могли слегка варьироваться. Это давало обширное поле деятельности для мошенников, поскольку неразборчивый в средствах делец мог давать в долг или покупать в одной системе, а продавать или получать возврат в другой. Об этом говорится в Ам., 8: 4 – 5: «Выслушайте это, алчущие поглотить бедных и погубить нищих, – вы, которые говорите: «когда-то произойдет новолуние, чтобы нам продавать хлеб, и суббота, чтобы открыть житницы, уменьшить меру, увеличить цену сикля и обманывать невероятными весами».

Использование разных систем весов в свою пользу упоминается также во Втор., 25: 13 и ряде других библейских текстов. Мошенничество такого рода в Месопотамии часто предотвращалось вносимым в контракт условием о том, что возврат долга производится по тому же стандарту, к примеру, это может быть мина Шамаша, то есть система весов, используемая в храме Шамаша. Тем не менее в коммерческих сделках Вавилона мошенничество присутствовало, поскольку на него есть ссылки в самых разных текстах. К примеру, есть подобная ссылка в магическом тексте, призванном освободить человека от последствий

Поставки малой мерой, получения большой мерой,

Поставки малых сиклей, получения больших сиклей,

Поставки маленькой миной, получения большой миной.

Транспортировка грузов в пределах Вавилонии обычно осуществлялась на судах, и по Евфрату, особенно между крупными городами, велось напряженное судоходство. В среднем течении Евфрата располагалось царство Мари – важный судостроительный центр. До нас дошло несколько писем, в которых Ясмах-Адад получал приказы своего отца Шамши-Адада приступить к строительству судов. В одном говорится о шестидесяти судах, но нигде не упоминается их размер, в другом – о постройке больших и малых судов, причем больших должно быть тридцать. Лодочники или барочники, управлявшие такими судами, составляли тесную группу людей, с собственным – по крайней мере, так говорится в одном тексте – диалектом шумерского языка. Они также брали с собой жен, о чем мы узнаем из письма, в котором правитель Каркемиша жалуется наместнику Мари на то, что «задержали в Туттуле тридцать судов, пятьдесят кувшинов вина и жену моряка».

В путешествиях людей подстерегали разные опасности, помимо излишне ретивых чиновников. Иногда причиной задержки могла стать погода. Так, в ответе на жалобу мы читаем: «Эти суда вышли, но я задержал их все в Туттуле. С момента их прихода (сюда) небеса разверзлись, и шел непрерывный дождь».