— Может, ты хоть сейчас не будешь рушить всю магию?! — парировал Оливер и, крепче обхватив меня, оторвал от стены и повернулся к Диего.

Я обвила руками его шею и прильнула виском к его, повернув голову на брата. Он стоял в своей обычной позе со скрещёнными руками и выгнутой бровью, только его взгляд был теплее обычного.

— Может, я тоже хочу обнять и поцеловать свою сестру?! — не унимался Диего.

Оливер рассмеялся и покосился на меня. Я кивнула ему и нехотя слезла с него. Диего тут же крепко прижал к своему мускулистому телу.

— Сеструха, чтобы дальше не произошло и как бы эти ждуны не проголосовали, ты была звездой сейчас. Я даже этого патлатого не видел, все взгляды были устремлены на тебя, — тихо произнёс Диего.

— Этот патлатый, между прочим, этого и добивался, — заметил смеющийся Оливер.

— Не обостряй, — буркнул мой брат, пока я тихо смеялась на их типичные пикировки, вдыхая родной запах брата. Кажется, они нашли общий язык.

— Даже в мыслях не было, — с улыбкой ответил ему Оливер. — Ну, я своё дело сделал. Мне пора, скоро начнётся моя смена в больнице.

В сердце вдруг что-то кольнуло, и я отлипла от Диего. Он провёл ладонью по моей голове и подмигнул. Повернулась к Оливеру и не знала, что сказать. Отблагодарить? Обматерить? Отлупить? Да, в моём случае это всё практически про одно и тоже. Ну, почти.

— Хм… Ясно. Понятно, — пробормотала я, опустив глаза.

Внезапно стало неловко, словно не я минуту назад тёрлась о него и жадно целовала на глазах восторженной публики. Диего положил ладонь мне на спину и едва заметно подтолкнул к Оливеру. Невинный жест, но я даже представить себе не могла, что это значило для моего брата. Очевидно, они не только нашли своеобразный язык общения, но и как-то сблизились.

— У вас минута, — тем не менее в своей манере произнёс Диего и ушёл в сторону зала, оставив нас за кулисами.

Оливер улыбнулся, покачав головой.

— Мне нравится твой брат, уже не знаю куда спрятаться от его любви. Он, как лабрадор, такой добродушный и дружелюбный, — прокомментировал он и я рассмеялась.

— Спасибо, Оливер, — наконец выдохнула я, сцепив ладони и вращая большими пальцами в попытке успокоиться или найти нужные слова. — Я не думала, что когда-либо смогу или решусь. Не думала я и что это произойдёт с тобой, но тем не менее я рада, правда рада, что всё случилось. Это оказалось не так страшно, как рисовало моё воображение. Не было вывернутых конечностей, хруста костей и искр из глаз от боли, — затараторила я и Оливер подошёл вплотную ко мне и поднял двумя пальцами мой подбородок.

— Любимая, — тихо произнёс он, ловя мой взгляд, — я точно уверен, что искры были. Однако соглашусь, что не от боли, а от невозможного притяжения между нами. Не стоит благодарить меня. Если ты дашь мне такую возможность, то я был бы счастлив составить тебе компанию и танцевать всю жизнь. Что хочешь и когда захочешь, — поглаживая большим пальцем подбородок, он вглядывался в мои глаза, ища там ответы, коих я сама не знала.

Моё сердце сейчас трепетало, это правда. Я доверилась ему и переступила через страхи. Но это было бы слишком легко для моего вечно анализирующего мозга и поэтому параллельно с этим я чувствовала неуверенность относительного будущего. На паркете или на сцене мы ладили, соглашусь. А в жизни?! В быту?! Он же хочет, чтобы я жила с ним, лишенная своей семьи и друзей, а значит и их непосредственной поддержки. Общаться по видеочату?! Прекрасно, но как долго я так выдержу?! Ох не знаю…

— Тебе пора, — только и ответила я, отводя взгляд.

Он горько усмехнулся и кивнул, отпустив мой подбородок.

— Конечно. Напиши мне потом, пожалуйста. Я не сомневаюсь в победе, но всё же хотел бы услышать это от тебя, — приобнял меня и чмокнул в макушку.

— Хорошо, — пробормотала я, прикрыв глаза.

На глазах навернулись непрошеные слёзы. Всё возбуждение от выступления постепенно отпускало меня, принося с собой острую потребность в поддержке и объятиях, в тепле и надёжности. Но я не могла держать Оливера. Пока я сама не понимала, что к чему, я не имела права давать ложную надежду ему.

Оливер обошёл меня и пошёл в сторону зала. Сжала кулаки, чтобы не разреветься. Как же нам девушкам тяжело живётся с такими мозгами! Это ж кому расскажешь, не поверят. А мы мучаемся, мечемся, сомневаемся, жуём мысли, боимся обжечься и…

И в итоге каждая сама решает кинуться в омут с головой или ну его на хрен.

— Пойдём, сеструха. Тебя ребята ждут, — возник за моей спиной Диего.

Я обернулась к нему, и он озадаченно склонил голову набок. Понимая меня без слов, он крепко обнял и положил подбородок на макушку. В груди защемило от того, как мой брат умеет тонко чувствовать меня и успокоить ничего особо не делая. Простояв так секунду или вечность, он увлёк меня за собой.

Бормоча себе под нос проклятья в адрес так называемых друзей, плелась за Диего, но, увидев их восторженные лица с восхищением в глазах, я забыла из-за чего хотела их разорвать. Я любила этих поганцев всей душой.

Спустя полчаса совещаний приглашённого жюри моя группа поддержки взревела от триумфа, а я впервые в жизни получала лавры победителя в гордом одиночестве.

Что, честно говоря, раздосадовало меня больше, чем я хотела признать. Оливер был неотъемлемой частью этого выступления. Без него я не то, чтобы не вышла на сцену, а даже в зал свой любопытный нос не сунула. Оливер всегда был первоклассным партнёром. С ним я была королевой. Может, мне стоит как-то обдумать его предложение?!

О божечки! Ну почему всё так сложно в этой жизни?! Почему всегда нужно выбирать между семьёй и своей личной жизнью?! Почему нельзя всё получить оптом?! Почему невозможно иметь и семью, и друзей, и любовь и всех на одном континенте и желательно в одном городе?!

Ещё немножечко и я сойду с ума от неопределённости и неизвестности!

Оливер

Отключив видеозвонок из клиники, где находилась моя мама, я уткнулся локтями в стол и потёр пульсирующие от напряжения виски. Голова от потока информации грозилась лопнуть в любой момент, а сердце хотело остановиться. Маме стало хуже. Резко и внезапно её состояние стремительно ухудшилось. Она не выходит из своего приступа и вновь порезала себя. Сильнее чем раньше, поэтому её привязали и подключили капельницу с поддерживающей терапией. Мамин лечащий врач предостерёг меня о возможных последствиях её текущего состояния и порекомендовал вернуться раньше. На месяц. А это означало, что мне нужно не только заочно сдать все тесты в универе и разрулить с практикой, но и решить вопрос с Габи. Сейчас конец апреля, я должен был уезжать в середине июня. И вот как быть?!

Тяжело вздохнув, откинулся на спинку стула и чуть не взвыл. Мне даже на расстоянии было физически больно от того, как мучилась моя мама. Одна, без меня. Да и навряд ли она сейчас признала бы меня, находясь в лапах своего бреда. От бессилия хотелось крушить всё вокруг. Я не мог прямо сейчас всё бросить и уехать, нужна минимум неделя, а за это время маме могло стать хуже, а ситуация с Габи могла даже с места не тронуться. Ведь моя девочка дико своевольная тигрица. В данный момент я был не способен на какие-то шаги. Мне хотелось забыться хоть немного, не ведя никаких пикировок или других войн. Хотелось простого общения, желательного непринуждённого и ни к чему не обязывающего.