— Да и грузовик этот никуда не поедет — у него мотор разбит. Кто-то сгоряча ему по капоту из пулемета прошелся… — добавляет свою реплику командир группы. — Мы уж и сами его приспособить хотели, да где там…

— Иваныч! Слышишь меня?

— Здесь я.

— Там, где-то в комнатах, человек наш — старший лейтенант Демин. Немцы его всякой химией пичкали. Забрать бы парня?

— Решим вопрос. Капитан! — поворачивается Проводник к командиру группы. — Собрали бумажки немецкие?

— Два рюкзака набили. Сейчас и парня найдем, ребята уже все комнаты шерстить пошли.

— Сбор — у запасных ворот!

Совсем рядом гулко бабахнул разрыв — шальной снаряд пролетел сквозь лес и упал где-то около дороги. Порыв ветра принес отзвуки пулеметной стрельбы.

— Иваныч!

— Да.

— Похоже, что прощаться пора? Взрыв я слышал…

— Немцы подходят. Их танки — менее, чем в километре отсюда. Ты уж прости меня…

— Ладно, не кипешуй. Ты это… Благову передай — всё вы правильно делаете, понял?

— А… передам.

— И ещё что… Котенок там с тобой?

— Рядом.

— Ты береги её, ладно? Как человека тебя прошу!

— Сделаю.

— Трубку ей дай…

В трубке слышен шорох. Звук шагов — Шведов, надо полагать, отходит в сторону.

— Слушаю…

— Привет тебе, Котена. Догадываешься, от кого?

— Да…

— Вдругорядь нам с тобой не судьба поговорить… не везет.

Она молчит.

— Ты это… не переживай сильно, лады? Всё у тебя будет — ты только не скисай!

— Мы не встретимся больше?

— Надеюсь, что встретимся. Может быть — не сейчас. Но я приду! Веришь?

— Верю…

— Что и кому говорить — сама решай. Могут и не поверить. Знаю, что говорю, оттого и предупреждаю.

Звук трубки, упавшей на стол.

Майор проводил глазами выбежавшую из комнаты девушку. Что ж ей такого сказали-то?

Мольнар!

— А ты тут чего расселся?!

— Иди… я у пульта сяду — мины включу, как в лес уйдете.

— А сам?!

— Не уйти мне… нога совсем отказала. А на руках вам меня не унести — мало бойцов. Да и другие раненые есть. Всех не вынести — догонят вас и положат. Скажешь — неправ я?

— Мы своих не бросаем!

— Так я сам остался — разница есть?

— Старый! Я тебя сам потащу!

— Вместе и помрем. Тебе сильно полегчает? До точки эвакуации — полста верст! И все — лесом!

Проводник скинул с плеча автоматный ремень и сел на стол.

— Тогда и я никуда не пойду!

— Не дури… ребят кто выведет?

— Не зелень — выйдут!

— А за ней, — кивнул инструктор в сторону двери, — кто присмотрит? Ты человеку обещал! Надо выполнять!

Майор встал и обнял Мольнара.

— Черт ты старый… с самого начала ведь это измыслил?

— Устал я, Саша… как в ногу прилетело, так и понял — отбегался старик. Хоть с толком помру. А то, стыдно сказать — за всю войну ни одного немца не убил…

Проводник вытер предательски блеснувшие глаза. Поднял со стола автомат и пододвинул его инструктору.

— Я себе ещё подберу — тут этого добра…

Лейтенант Демерих толкнул ногой труп русского пулеметчика.

— Похоже, — повернулся он к оберфельдфебелю, — этот — последний. Никто уже больше не стреляет.

— Они, герр лейтенант, наверное, уже ушли. Или наоборот — заперлись в домах.

— Скорее, Штрикфельд, последнее. Лес тут повсюду минирован, куда-либо уйти — задачка непростая. Ничего, танки пробьют нам дорогу — им противопехотные мины не страшны. Да и по домам поработают — противотанкового оружия у русских нет. А мы добьем уцелевших.

— Им следовало бы сдаться…

— Фанатики… ты заметил, старина, что никто из этих даже и не попробовал поднять рук? Стреляли до последнего патрона…

Т-р-р-р…

Снова телефон?

— Слушаю.

— Ты как там — живой?

— И даже невредимый. С кем говорю-то?

— Отдельного корпуса жандармов ротмистр Молин Петр Степанович. Ныне — капитан Красной армии.

— Во как?!

— Вот так жизнь поворачивается. А ты кем будешь?

— Управление «В 2», подполковник Котов Александр Сергеевич.

— Иди ты… из наших?

— Не совсем. Скорее уж — из последователей. У вас-то — управление «В».

— И то правда…

— Чего не ушел?

— Не на чем — правая нога ранена. А тащить некому — ребят осталось мало. На раз чихнуть. Я тут напоследок немцам бяку устрою — минное поле включу. Танки только во двор пропущу — и привет!

— Ну, и я в долгу не останусь — три тонны взрывчатки — тоже, знаешь ли, не подарок.

Мой собеседник хмыкает.

— Да уж… могу себе представить. Выпить у тебя есть?

— Откель? У мертвяков, может, что и имеется, так я от пульта отойти не могу… так что — ты уж за нас обоих давай.

В трубке слышен шорох, бульканье.

— Иваныч мне тут флягу оставил…

Он чокается с телефонной трубкой.

— Ну — вздрогнули!

— И тебе не хворать.

Головной танк таранным ударом снес остатки ворот и въехал на территорию санатория.

Следом за ним, уступами вправо и влево, вошли ещё два. Спрыгнувший с брони десант разбежался в стороны, контролируя стволами винтовок пустые оконные проемы. Тихо…

Только ветер гонял по пустому двору какие-то обрывки бумаг, да неподалеку от входа слабо тлела куча какого-то тряпья.

— Майер, Крафт — проверить помещение дежурного! Висовски, Олерт — казарму! Всем остальным — осмотреть двор! Взять под контроль все входы и выходы!

Командовавший десантом ефрейтор подошел к воротам и дважды приподнял над головою карабин.

Заметивший этот сигнал, командир роты призывно махнул рукой, поднимая залегшую цепь солдат. Благоразумно решив не идти по лесу, он указал им двигаться вдоль дороги.

Видевший все это в окно Мольнар усмехнулся и, опираясь на костыль, пробрался к пульту.

Щелчок, еще щелчок… По мере его работы горевшие внизу пульта лампы постепенно погасли. А вместо них наверху зажглись новые.