– Вот-вот! Заговорщики заметут следы, а я останусь с дырявой жестянкой вместо памяти, – дополнил Росс и внутренне похолодел, вообразив себе такую незавидную будущность.

В самом лучшем случае его ждала бы полная отставка, пенсия, бесперспективное лечение, отчаяние и самоубийство как закономерный итог. Останься рядом Фэймрил из жалости и признательности, а она такая, она из тех, для которых долг крепче любых цепей, это только сильнее подтолкнуло бы Росса к петле. Хотя бы ради избавления… любимой?.. О да! Любимую и единственную женщину стоит избавить от забот о полоумном эпилептике.

– А давайте-ка пообедаем все вместе как приличные люди – за столом, с салфетками и аперитивом, – вдруг предложил воодушевленный успехами мэтр Кориней. – Мистрис Филфир готовит на меня одного, будто на четверых.

Причин отказываться у соратников по антимажеской коалиции не нашлось, инициативу профессора тут же бурно поддержали. Сказано же: обед да раздели с другом.

– Только попросите вашу домоправительницу сделать блюда как можно более диетическими, – напомнила мистрис Эрмаад. – Никаких поджаристых корочек.

«Паровые котлетки!» – содрогнулся лорд-канцлер, но вслух ничего не сказал.

За ту лукавую улыбку, которой одарила его Фэйм, Росс готов был съесть даже омлетик. Или хуже того – чуть теплый молочный кисель. Тьфу!!!

В отличие от большинства современников Гриф Деврай не считал перестук колес едущего поезда романтичным звуком, а железную дорогу вершиной технического прогресса. По его скромному мнению, грохочущая железная махина во всем, кроме скорости, уступала живым лошадкам, и при любой удобной возможности капитан Деврай отстаивал свою точку зрения с пеной у рта. Особенно когда натыкался на очередного восторженного поборника технических новшеств, готового не менее рьяно доказывать, сколько благ несет обществу бурное развитие научных знаний и их применение на практике. Против новых знаний сыщик ничего не имел, а вот воплощение многих открытий в жизнь его зачастую смущало. Наверное, потому, что капитан рейнджеров имел неосторожность близко познакомиться с такой прогрессивной разработкой вроде картечницы. А еще на излете военной карьеры довелось Грифу охранять лагеря рабочих, строивших железную дорогу. Он-то лучше всех знал, что рельсы до форта Аловэ лежат в основном на человеческих костях, а посему восторги относительно чудес прогресса поумерил еще много лет назад.

Но, как назло, спутники отставному капитану достались совершенно непригодные для долгого и жаркого спора о преимуществах и недостатках научного прогресса – тощий студент самого унылого вида, не менее тщедушный молодой человек без явных признаков профессии и стриженая девица. Девраю хватило двух минут, чтобы определиться с мрачной троицей. Плоскогрудая барышня, судя по отсутствию корсета и помятому личику, из тех, что сначала громогласно декларируют ненависть и презрение к мужскому полу, а потом скоропалительно выскакивают замуж за подходящего идейного противника. Студент породы «вечных», учащихся десятилетиями в разных заведениях непонятно чему и зачем, благо всегда есть кому платить за подобный образ жизни. А вот третий спутник Грифу совсем не понравился. Бледное высокое чело, болезненный румянец, горящие внутренним бешенством глаза, которые тот прятал за толстыми очками, не внушали ни малейшей приязни к их обладателю. Юноша злобно зыркнул исподлобья на рослого сыщика, в отличие от своих сотоварищей не удостоив отставного рейнджера даже кратким словом приветствия. Разумеется, Деврай в его «Здравствуйте» не нуждался, но как-то подозрительно вела себя странная троица. В присутствии сыщика они делали вид, что незнакомы, а стоило ему выйти в тамбур покурить – сразу начинали оживленно шептаться. Очкастый предпочитал отзываться только на «Наставника» и задумчиво цедил через зубы малопонятные лозунги. Девица пожирала его влюбленным взглядом, нервно теребя на груди пуговицу пальто, словно готовая по первому же зову начать раздеваться. Студент при каждом резком звуке вздрагивал и начинал испуганно озираться.

«Ага!» – сказал себе Деврай и, открыто наплевав на явное нежелание спутников общаться с ограниченным солдафоном, завел беседу о столичных достопримечательностях, делая упор на памятники военным победам и знаменитым военачальникам. Ибо ничто так не выводит из себя радикально настроенных молодых людей, одержимых всяческими идеями социальных преобразований, как наглядные примеры величия Империи. Гриф и так был зол, а тут выдался такой замечательный повод выпустить пар.

– …А еще есть замечательный парк, разбитый на площади Адмирала Гэлервэ. Надеюсь, молодые люди в курсе, чем отличился достославный флотоводец?

– Выиграл сражение у бухты Баот, – процедил очкарик, словно сделал огромное одолжение.

– Баотское сражение было последним крупным боем между парусными судами, – уточнил Гриф. – Постамент памятника адмиралу украшен шикарной мозаикой, изображающей битву.

– Я видела, – буркнула девица, тряхнув короткой челкой.

– А! Так вы – столичная жительница, мис?

– Почти.

– А ваши спутники? – не унимался любопытный сыщик.

– Мы не знакомы! – отважно пискнула юная дева и поджала тонкие губенки с самым разобиженным видом, будто Гриф обвинил ее в прегрешении против общественной морали.

– Да? А вы ж только что разговаривали меж собою?!

Зрелище перекошенных рож великих конспираторов доставляло Девраю подлинное удовольствие. Барышня сделала вид, что не расслышала, а ее дружки еще больше насупились.

– А я вот по делам в столицу еду. Заодно схожу на открытие Технической Выставки. Говорят, там будут показывать летательную машину отца и сына Дишорри. Может быть, даже самого Императора увижу.

Молодые люди переглянулись.

– А чего? Там и лорд-канцлер будет, и государь с наследником, – распинался Гриф. – Помнится, после Кехтанского похода его будущее императорское величество самолично вручал мне орден за мужество.

Истинная правда. Принц Раин тоже участвовал в кампании, сам воевал и видел, как сражаются солдаты. Тогда он был всего лишь вторым в очереди на престол, не слишком любимым сыном своего неуравновешенного отца, невзрачной тенью на фоне красавца Майдрида.

– Велика доблесть – аннексировать так называемое свободное государство Аштар у Кехтаны, которое создали эльлорские поселенцы, – фыркнул Наставник, – а потом под надуманным предлогом отобрать изрядный кусок Кехтаны.

– Велика, и даже очень, если помнить, что восемьсот аштарцев наголову разбили при Бас-Керене кехтанскую армию в две тысячи человек.

– Империя всегда проводит агрессивную политику и стремится к захвату земель, чтобы еще сильнее закабалить народ и безжалостно его эксплуатировать.

– Хм… а по вам, юноша, не заметно, чтобы вас так уж сильно эксплуатировали, – ухмыльнулся Гриф.

Спорить с настырным дядькой никто, естественно, не решился. Деврай их даже в чем-то очень сильно понимал, одно дело – толкать пламенные речи средь таких же раздолбаев и пустобрехов, а другое – доказать что-то взрослому сложившемуся человеку, да еще отставному офицеру.