— Так точно! — с тройным желанием быстрее разойтись рявкнули застоявшиеся наемники. Но радовались они окончанию всеобщего наказания слишком рано.

— Вот и отлично! — бархатным голосом возрадовался полковник. Но вместо того чтобы отдать команду «Вольно, разойдись!», с благодетельной улыбкой добавил: — Понимаю, что большинство из вас уже участвовали в парадах и смотрах перед высшими правителями нашего мира, но сегодня среди вас есть много, очень много молодых, не прошедших горнило войсковых парадов новобранцев. Поэтому им будет весьма полезно послушать основные правила и некоторые выжимки из устава союзнических войск, которые применяются в сегодняшнем случае. Ну а седые, прославленные ветераны составят компанию своим молодым коллегам и тоже освежат в памяти некоторые положения и аксиомы. Думаю, много времени это у представителей наших союзников не займет. Ну а господин майор поможет в случае каких-либо затруднений.

— Не сомневайтесь, господин полковник! — с истинным раболепием старого служаки гаркнул бравый заместитель по кадрам.

— Тогда приступайте, господа! — Дункан Белый сделал барственный жест в сторону большинства прибывших штабистов, а сам обратился к наиболее убеленному сединами гостю: — Ну а вас, господин маршал, приглашаю в прохладу нашего штабного шатра для апробации очень замечательного сорта чая.

Понятно, какой чай имелся в виду. Но сердобольный маршал несколько удивился до сих пор не отданной команде «Вольно!» и уже на ходу, не снижая тона, спросил:

— Как вы их обучаете такой стойкости? Ни один не качнулся.

Ответ своего командира наемники тоже прекрасно расслышали:

— О! Мои орлы так и сутками могут стоять! Да, да! Не удивляйтесь! Они порой по собственной инициативе даже соревнования устраивают между подвигами: «кто кого перестоит» называется. Вырабатывают таким образом в себе сообразительность и выносливость. Так приходится их буквально пинками с плаца выгонять, лишь бы выспались хоть изредка.

То есть все поняли, что основные неприятности еще не кончились. Полковник еще накажет кого и как следует. Раз уж при всех намекнул на уход в отставку строевого капитана, то, вполне возможно, и выгонит парочку самых провинившихся зачинщиков сегодняшнего скандала. При этом не посмотрит, что те ранены и нуждаются в лечении.

Нуднейшая, неприятная процедура с наущениями, уставами и прочей бюрократической требухой продолжалась еще больше часа. Но если даже в присутствии одного майора кое-кто и мог попытаться что-то ляпнуть или слегка возмутиться, то при штабистах из союзной армии приходилось держать марку и хранить ровный строй из последних сил.

Когда наконец последовала долгожданная команда разойтись, сразу стали жаловаться и ворчать:

— Кошмар! У меня спина чуть не сломалась!

— А у меня ноги затекли! Легче десяток дуэлей провести, чем вот так.

— Ага! Готова поменять час такого стояния на сутки усиленной тренировки.

Мария тоже кривилась, но неожиданно напряглась совсем по иному поводу:

— Девчонки! Эта бабка к нам валит! И не одна, а с бандой.

И в самом деле заува, в сопровождении четверки самых заслуженных подружек, приблизилась с решительным видом. Ожидать в данный момент приходилось чего угодно, вплоть до начала поединка, да только речь пошла о совсем ином:

— Мы тут посоветовались и от имени всех ветеранов приносим извинения за наши косность, слюнтяйство и невмешательство. В случившемся кровопролитии и выходе из общего строя наших товарищей нашей вины тоже предостаточно. Отныне постараемся подобные конфронтации пресекать в самом зародыше.

Ивлаевым больше ничего не оставалось сделать, как кивнуть в ответ, принимая нежданные извинения. Но делегация ветеранов не отходила. На место отодвинувшейся назад Апаши вперед шагнула ее старая подруга, прослужившая в полку семь лет.

— Следующий вопрос, конечно, очень деликатный, и, прежде чем сразу отвечать, постарайтесь успокоиться и подумать. — Она сделала паузу и только потом продолжила: — Для каждого из нас полк становится надолго родным домом, а то и навсегда. Мы вливаемся в него и довольно быстро становимся как одна семья. Ну и понятно, что, как в каждой семье, у нас бывают распри, недоразумения, а порой и крутые потасовки. Опять-таки после неурядиц в любую семью возвращается покой, любые обиды прощаются, недоразумения выясняются, а личные свары забываются. Потому что перед каждой семьей остается дальняя жизненная дорога, а перед нашим полком — страшный и жестокий враг. Перед лицом этого врага все наши внутренние распри тускнеют, обиды становятся мелочными и несущественными, и даже если сегодня один брат крепко поколотил другого, то завтра он отдаст свою жизнь за него, спасая перед лицом общей опасности. Хочу отдельно добавить, пострадавшие дуэлянты — по своей сути неплохие парни и творили вам обиды не со зла, а скорее по глупости и кичливой браваде. Для них полк — наш общий дом, и нам, живущим в этом доме, сейчас решать, останутся ли эти воины с нами.

— Неужели полковник имеет право разорвать контракт даже с ранеными? — засомневалась одна из двойняшек.

— Имеет. И судя по его реакции на сегодняшнее событие, он обязательно вышвырнет из полка нескольких, а то и всех виновников свары. Он отвечает за всех, поэтому вправе принимать такие радикальные меры. Тогда как, по нашему мнению, достаточно для раскаяния совсем иных мер воздействия и наказания.

Мария озадаченно переглянулась с подругами, явно сомневаясь в последнем утверждении:

— А если не раскаются?

— Поверьте, у нас такие слова найдутся, что раскаются, — твердо пообещала ветеран.

И действительно, несмотря на то что ей было всего лишь за тридцать, в ее глазах можно было заметить такие глубинные волны тоски и печали, что сомневаться в ее словах не приходилось. Да и само построение разговора лишний раз этому свидетельствовало.

— Что от нас требуется? — перешла на деловой тон Мария.

— Ничего, что опорочит честь вашего рода. Только наведаться в госпиталь, поинтересоваться у раненых их самочувствием и пожелать скорейшего выздоровления. Этого жеста доброй воли нам хватит для начала операции по ограждению попавших в переплет коллег от самого страшного наказания.

— Хорошо. Идем немедленно.

И все компактной группой поспешили к госпиталю, при этом не замечая, как изгаляющийся словоблудием майор всеми силами пытается отвлечь союзников от попыток как можно быстрее познакомиться и поговорить с героинями ночного рейда. Лишь под конец, когда восемь наемниц уже скрылись за пологом полкового госпиталя, он подавил вздох облегчения и доверительно поделился сокровенными тайнами своего воинского формирования:

— Наши воительницы отправились проведать раненых товарищей. И кажется, там кое у кого есть близкие, можно сказать интимные, друзья. Поэтому не будем мешать красавицам. Тогда как мы можем пока пройти к их биваку и проверить условия проживания наемниц. Заодно их там и встретим.