— Ладно, пойдемте домой, — произнес он. — Там уже будем решать, что делать.

Когда спускались с широких ступеней крыльца университета, Реф вдруг резко остановился.

— Ты чего? — не понял Гран.

Тот ответил не сразу. Помолчал с полминуты и задумчиво произнес:

— Знаете что… Пора бы уже вернуть Зулин «значок» на прежнее место.

— На свалку? — уныло уточнил Тавер.

Реф ничего не ответил. Я проследила за его взглядом. Он смотрел на возвышающийся на площади монументальный столб с гербами факультетов. Видимо, ребята тоже заметили это.

— Ты сошел с ума, — тут же констатировал Гран.

— Однозначно, — присоединился Тавер.

— Да нас точно за это прибьют, — перепугалась Аниль.

— Чистой воды самоубийство. — Даже Дарла высказала солидарность со всеми.

А я и не знала, что сказать. С одной стороны, разделяла позицию ребят. Но с другой…

— Пока факультет еще существует, герб уникальной магии имеет полное право находиться среди остальных, — очень серьезно возразил Реф. — И пусть он провисит только до конца турнира, если мы проиграем, но хотя бы эти несколько дней он должен быть на своем законном месте. Что скажете?

Гран шумно вздохнул.

— Я скажу, что не зря Вейнс нас всех чокнутыми называл. Даже хорошо, что его сейчас здесь нет. Бедного декана от такого бы точно сердечный приступ хватил. Но с другой стороны, в чем-то ты, Реф, прав. Пусть хоть на несколько дней, но герб факультета уникальной магии должен вернуться на свое место.

— Знаете, — задумчиво добавил Тавер, — а я вполне могу сделать так, что никто его снять не сможет…

— Ну да, это будет весьма полезно, учитывая, что разгневанные такой наглостью ректор и прочие сразу же захотят его убрать с глаз долой, — пробормотала я.

— Слушай, Аниль, — поинтересовалась Дарла, перед этим красноречиво оглядев нас всех, — скажи мне как целительница, такое вообще лечится?

— Увы, — Аниль со вздохом покачала головой, — от подобных форм сумасшествия не спасет даже магия.

Во всем, казалось бы, уже продуманном и обсужденном плане по возвращению герба неожиданно возникла серьезная загвоздка, которая грозила свести весь замысел на нет. Загвоздка заключалась в громогласном «Зу-улин значо-ок!» и подкреплялась мгновенно увеличившимися размерами и устрашаемостью нашего зомби. Тут даже никакие уговоры Дарлы не помогали. Зуля вцепился в герб воистину мертвой хваткой, мол, даже смерть не разлучит нас. Хотя в отношении и одного, и второго понятие смерти явно было неактуально.

Неожиданно ситуацию спас Алем. Он нашел в недрах Дома обычный студенческий значок факультета, как и у нас всех. И кое-как через пару часов уговоров Дарле удалось сменять его у Зули на герб. Значок зомби прицепил на свою малость потрепанную рубашку и теперь ходил и радостно всем демонстрировал:

— Значо-ок!

А герб был тщательно очищен от застарелой грязи и выглядел теперь как новый. Операцию по его водружению на место запланировали на глубокую ночь. Причем парни нас с собой брать не собирались.

Ну а пока до наступления темноты все было тихо-мирно. Тавер уже вовсю мастерил что-то невнятное для закрепления герба. Гран вдохновенно готовил ужин, Аниль ему помогала. Дарла напутствовала Зулю, как ему незаметно проверить ночью всю территорию нашего университета в поисках Вейнса. А я… А я разругалась с Рефом. Точнее, он со мной.

Вообще, все началось вполне себе дружелюбно и спокойно. Мы с Рефом снова пошли на пустырь, чтобы меня боевой магии учить. Но за три часа дело не сдвинулось совсем. Со всеми своими временными знаниями, со всеми советами Рефа я так и не достигла самого главного — я так и не почувствовала магию.

Уже опустились сумерки, я очень устала, и больше морально, чем физически. Все-таки боевая магия нужна была мне позарез. А тут еще и Реф вдруг добил холодным:

— Раз столько времени не получается, значит, ты плохо стараешься.

Я оторопела. Какая муха его укусила? До этого он только подбадривал и уверял, что непременно все выйдет.

— Кира, магия у тебя есть — это факт, — продолжал он все тем же тоном. — И тут дело совсем не в незнании. Боевая магия хоть как должна проявляться в случае опасности. И если этого не происходит, то вариант только один: ты сама этого не хочешь. И уж извини, но больше я не намерен тратить впустую свое время.

Больше не говоря ни слова, он направился к Дому, а я так и осталась стоять посреди пустыря. Изумления все-таки было больше, чем обиды. Я просто не могла понять, почему Реф вдруг вот так вот враз переменился. Но следом за смешанными эмоциями подключился голос разума. И он-то напомнил мне о проблеме номер один: мне необходима боевая магия, иначе быть мне послушной куклой в руках Алекса. Некогда тут предаваться изумлению и обидам. И раз уж Реф махнул на меня рукой, нужно искать какой-то другой путь.

Вопреки ожиданиям, никто не пришел к нам скандалить и разбираться из-за возвращения нашего герба на монументальный столб. Хотя, как сказал Гран, его и снимать-то права не имели, пока факультет существует, так что официально теперь наехать тоже не могут. Ну хоть это радовало. Просто лично мне больше и порадоваться было нечему.

Не знаю, что вчера случилось с Рефом. Я бы списала на плохое настроение или всплеск эмоций, но утром он снова был холодным и даже немного презрительным. Как будто я вот так вот враз стала пустым местом. Может, единственное, что его во мне интересовало, это боевая магия? Все-таки какая-никакая, но общность. А теперь, когда удостоверился, что боевым магом у меня стать не получается, сразу потерял ко мне интерес. Очень хотелось спросить об этом напрямик, слишком меня коробило такое его отношение, но утром толком не представилось возможности поговорить. А сразу после завтрака Реф куда-то ушел.

О Вейнсе вестей по-прежнему не было. Хотя Зуля за ночь и не всю территорию успел исследовать. Правда, я так толком и не поняла, как именно наш зомби может найти декана. Ведь наверняка Вейнс сидит где-то взаперти, а не разгуливает себе беззаботно. Но Дарла лишь уверенно отмахнулась, что Зуля вообще-то самый следопытный следопыт из всех зомби-следопытов, и на этом тему закрыли.

Кстати, о Дарле. Хотя сегодня ближе к вечеру и должно было состояться очередное состязание, некромантка как будто вообще об этом факте легкомысленно забыла. Ну да, какие тут могут быть состязания, когда у цветня проклюнулись клыки на лепестках. И с самого утра Дарла носилась с ним в обнимку, раз по десять всем нам показывала.

— Ой, ну какая прелесть! Какая прелесть! — умилялась она, под вечер порхая по гостиной. — Какие у нас клычочки ядовитенькие! Хотя… хм… что-то лепестки бледные… Цветенька, ты, может, кровушки хочешь? Ну-ка, ну-ка, — она придирчиво оглядела нас всех, — кто тут у нас самый вкусненький? О, цветенька, смотри! Это Кира! Она — иномирянка! Наверняка вкусная! Да и к тому же редкая!