Я выпустила кота и, выбежав на крыльцо, завертела головой, щурясь и ёжась на прохладном рассветном ветру. Ферма была безмолвна и спокойна, пугало на пшеничном поле улыбалось слегка жутковатой улыбкой, а розоватое, пока ещё тёмное море на западе чинно белело пеной.

— Артур?.. — шёпотом спросила я.

Но так меня не услышал бы даже кот.

— Артур? — погромче, но всё равно недостаточно убедительно.

И тут что-то буквально заставило меня резко повернуться направо, туда, где над бесконечными тилирийскими холмами разгоралось алое зарево. И в его тревожном свечении чётко виднелся силуэт — пижонски приодетый молодой мужчина с встрёпанными волосами, которые он то и дело машинально поправлял.

— Артур! — взвизгнула я во весь голос и побежала навстречу — босиком по ледяной росистой траве, вместе с ветром и отступающим в ночь туманом.

Он обернулся на крик.

На мгновение он будто бы засомневался, не уверенный в том, что это действительно я, а если я, то не убью ли я его, часом? Но потом тоже сорвался мне навстречу, уже улыбаясь и чуть виновато — и одновременно гордо — вскинув брови: ну? Я же говорил, что справлюсь, не правда ли?

Он бежал всё быстрее.

Быстрее.

Быстрее.

Быстрее.

Привет.

Мы не то чтобы встретились — мы буквально столкнулись на гребне холма, заросшем клевером и ромашками. Я с разбегу врезалась Эдинброгу в грудь, и он от неожиданности закашлялся, а потом приподнял меня и закружил в лучших традициях голливудских фильмов — это так глупо смотрелось в кино, но оказалось так радостно в жизни.

— Как ты мог?! — бормотала я, боясь расцепить объятия — а вдруг он снова исчезнет? — Как ты мог нас бросить?!

— Я же сказал, — его медовые глаза улыбались. — Есть вещи, которые надо делать только в одиночку… Так получается намного лучше.

— Тогда будь добр огласить весь список, чтобы я была готова, знаешь ли! — Я захлёбывалась возмущением. — А то завтра утром проснусь, а ты опять свалил — дескать, завтракать тоже надо только в одиночестве…

Он рассмеялся. Господи, я и забыла, какой у него восхитительный смех.

— Нет, — сощурился Эдинброг. — Думаю, спасением мира тот список, в принципе, и заканчивается.

— Значит, ты спас их?

— Конечно, спас. Мы же вроде расстались на том, что ты в этом и не сомневалась, а?

— Ага, вот только мы расстались три месяца назад! Чем ты вообще занимался всё это время?!

— Сначала выздоравливал после битвы — меня всё-таки потрепали. Нет! Не делай такие страшные глаза, Вилка: я рад, что тебя не было рядом во время боя, потому что иначе я бы спасал тебя, а не себя, и сам точно окочурился бы в процессе. А так — сплёл формулу, получил комплект боевых ранений, мирно полежал в догорающих развалинах столицы. Там меня нашел Ойгонхарт — его привели в чувство стрелы Каприза, пропитанные транквилизаторами, и, оклемавшись, мастер-дракон поспешил на помощь. Он доставил меня в Форван, и там меня после некоторых трудностей смогли привести в чувство. Каприз тоже остался жив, здоров и потом даже умудрился прийти ко мне в лазарет с целью от души меня обругать — без особой причины, просто по усвоенной некогда привычке. Мы чуть не подрались, но потом вполне мило попрощались. Ну, если фразы вроде «Эдинброг, катись в свою преисподнюю поскорее, пока тебя не взяли под стражу» и «Надеюсь, однажды кто-нибудь всё-таки вправит тебе мозги, раз мне это так и не удалось» можно считать милыми.

Я сначала рассмеялась, а потом нахмурилась.

— А что стало с Амандой?

Артур развёл руками.

— Не знаю. Её никто так и не видел после обрушения зеркальной сети. Возможно, она нырнула в портал вместе со своими новыми друзьями: успела до того, как я зашил ткань бытия.

— Ну и чёрт с ней, — великодушно объявила я. — А ты? Что было с тобой дальше?

— Как только с меня сняли швы, я вновь попрощался с Мэгги (кажется, на сей раз она даже не поверила, мол, опять наверняка вернёшься) и отправился искать вас, — улыбнулся Артур. — Признаться, я довольно долго вспоминал, что именно я изобрёл, чтобы переместить вас в Лайонассу… Тогда я действовал по вдохновению, и в трезвом уме, не обременённом героикой, повторить это оказалось непросто. Но мне всё-таки удалось. А здесь. — он пожал плечами и оглянулся. — А здесь ощущение нашей связи привело меня в Тилирию. Но в рамках страны уже пришлось прибегнуть к вербальным поискам: я долго ходил по городам и сёлам и везде спрашивал, не видел ли кто двух слегка эксцентричных, но обаятельных чужаков с непонятным акцентом? Один из которых злостный прохиндей, а вторая — самая прекрасная девушка во вселенной.

— М-да. Неудивительно, что с таким описанием ты долго не мог нас найти.

— Да ну тебя. Всего-то полтора месяца потратил.

— Ты здесь уже полтора месяца?!

— Ага. И, кстати, по дороге на вашу ферму я видел столько красивых мест… — Глаза его затянула мечтательная дымка. — Ты ещё не успела попутешествовать по материку?

— Издеваешься?! Я тебя ждала! Я вообще боялась отойти от этого дурацкого поля, всё надеясь, что однажды ты вывалишься над пшеницей, как дурацкое и бессовестное НЛО!.. Да ты хоть понимаешь, Ван Хофф Чокнутый, как я. как я. — я задохнулась от чувств.

— «Люблю тебя»? — с вежливым лукавством подсказал Артур.

И, не успела я ответить, вновь меня поцеловал.

Корица и мёд. Цветы и кофе.

— Потому что я-то тебя люблю и надеюсь, что это всё ещё взаимно, — серьёзно сказал он после.

— Надейся, наглый великий маг, — сурово буркнула я, но непроизвольная улыбка всё же разъехалась по моему лицу. — Трепещи и надейся!

Он рассмеялся. И мы пошли обратно на ферму, где, судя по пронзительным воплям кур, кот уже начал инспекцию птичника.

— И, кстати, Вилка. — пару мгновений погодя не вытерпел всё-таки Ван Хофф Любопытный. — А что такое НЛО?