Эту попытку почти одновременно сделали два итальянских автора – Фракасторо и Амичи, из которых первый немало прославился своими трудами, а второй остался практически неизвестен. Рассмотрим сначала идеи первого.

Джироламо Фракасторо родился в 1483 году в Вероне. Получив образование в Падуанском университете, он занимал там же должность профессора логики с 1501 по 1508 год, и, так как Коперник проучился в Падуе несколько лет начиная с осени 1501 года, едва ли можно сомневаться, что два молодых человека, оба интересующиеся астрономией и медициной, знали друг друга в Падуе и, может быть, даже обсуждали друг с другом недостатки системы Птолемея. В 1508 году Фракасторо вернулся в Верону, где провел остаток жизни до самой смерти в 1553 году, посвятив себя медицине, астрономии и поэзии. Его основная работа Homocentrica вышла в Венеции в 1538 году, хотя вполне возможно, что еще более раннее издание увидело свет уже в 1535 году. В Падуе Фракасторо свел дружбу с тремя братьями делла Торре, один из которых известен как соратник Леонардо да Винчи в его исследованиях анатомии, а другой – Джованни Баттиста – посвятил себя астрономии и разработал схему, представляющую движение планет без эксцентров и эпициклов, с использованием исключительно гомоцентрических сфер. Он умер в раннем возрасте, но на смертном одре попросил Фракасторо оформить его идеи в новой астрономической системе; и в исполнение данного обещания Фракасторо подготовил свой трактат «Гомоцентрика», в котором, правда, не строго следовал методам делла Торре. Все это он рассказывает в посвящении папе Павлу III (тому же папе, которому несколько лет спустя будет посвящен великий труд Коперника), но не уточняет, какая часть системы принадлежит делла Торре. Надо надеяться, что сам Фракасторо понимал собственную систему во всех подробностях, хотя, прямо скажем, он не обладал даром четкого изложения всех деталей своего громоздкого механизма, который предложил в качестве замены элегантной геометрической системе Птолемея. Возможно, именно своей непонятности книга обязана полным провалом у читателей, но, как бы то ни было, время для попыток реанимировать идеи Евдокса и Каллиппа давно прошло. За сто лет до того, когда в Европе система Птолемея была известна лишь в общих чертах, возможно, и был какой-то смысл предлагать вместо нее систему Евдокса. Но голос этого древнего призрака совершенно потонул в грохоте разразившихся вскоре после публикации книги Фракасторо битв о том, движется или не движется Земля, и никто даже не счел целесообразным потратить время на подробное изучение «Гомоцентрики». Мы, однако, кратко укажем главные особенности этой системы.

Вспомним, что Каллиппу с помощью гомоцентрических сфер удалось неплохо отобразить движения планет, насколько они были ему известны[277]. Но теперь уже приходилось учитывать новые явления, а именно зодиакальное неравенство планет и прецессию с ее (воображаемым) дополнением в виде трепета, и это требовало увеличения количества сфер. Фракасторо, однако, не просто действует по тому же принципу, что и Евдокс с Каллиппом, но, следуя примеру делла Торре, хочет, чтобы оси всех его сфер находились под прямым углом друг к другу. Он показывает, что каждое движение в пространстве можно разложить на три составляющие, расположенные под прямым углом друг к другу, и, наоборот, три движения под прямым углом друг другу будут производить «движения по долготе, как и по широте». Он полагает, что внешняя сфера может сообщать свое движение внутренней, в то время как внутренняя не влияет на внешнюю, и таким образом он позволяет перводвигателю сообщать свое суточное вращение всем планетам без того, чтобы, как Евдокс, предполагать по одной сфере на каждую планету для объяснения суточного вращения. Набор сфер обычно включает в себя пять, которые он называет (начиная с самой внешней) circumducens, circitor, contravectus, anticircitor и ultimus contravectus, из которых четвертая и пятая вращаются в противоположную сторону относительно вращения второй и третьей и в целом с различными скоростями. Он показывает, что вторая и третья сферы могут производить колебания или «трепет», и говорит, что точки равноденствия в действительности описывают малые «овалы», а не окружности. Для неподвижных звезд у него есть пять сфер ниже перводвигателя, период неравенства прецессии (4° в обе стороны) составляет 3600 лет, за каковое время circitor делает один оборот. Пятая сфера находится выше Aplane, к которой прикреплены звезды и Млечный Путь и которая сдвигается на 1° за 100 лет. Ниже ее находится система Сатурна, состоящая из двух наборов по пять сфер, причем особая задача внешней группы состоит в том, чтобы учитывать зодиакальное неравенство по долготе за счет колебания узла, в то время как внутренняя группа объясняет неравенство, зависящее от элонгации от Солнца, периодом которой является синодический период обращения планеты. В обеих группах две внутренние сферы должны противодействовать увеличению широт, которые в противном случае производили бы другие сферы. Ниже сферы, несущей планету Сатурн, расположены сферы Юпитера; первая из них препятствует тому, чтобы сложные движения Сатурна передавались Юпитеру, затем идут две группы по пять сфер; затем сферы Марса числом девять с двумя группами из пяти и трех сфер; затем Солнце с четырьмя сферами, одна чтобы исключить движения Марса и три для годового движения Солнца и его неравенства[278]. Две нижние планеты имеют по одиннадцать сфер, разница между ними и внешними планетами заключается в замене сидерического периода обращения годом в качестве периода вращения внешнего circumducens. У Луны семь сфер; первая – «то, что прочие называют Deferens Draconis», она производит попятное движение узлов, а также предотвращает вмешательство со стороны сферы Меркурия; затем circumducens, который поворачивается за 27 дней и 8 часов; под ним circitor, который поворачивается за 27 дней 13 часов и заставляет Луну попеременно двигаться то быстрее, то медленнее; затем идут contravectus и anticircitor, противодействующие движению circitor по широте; затем второй contravectus и сфера, несущая Луну. Наконец, ниже Луны расположена сфера, не однородная, а более плотная в некоторых местах. Фракасторо, конечно, вынужден признать, что каждая планета подвержена изменениям яркости, что выглядит так, будто они не всегда на одинаковом расстоянии от нас. На это, казалось бы, фатальное возражение против гомоцентрической идеи он отвечает тем, что среда, через которую мы видим планеты, сгущается в отдельных местах, так что предметы, видимые сквозь плотную среду, кажутся больше, чем если смотреть на них сквозь более разреженную среду[279]. Вариации в продолжительности затмений он объясняет при помощи последней сферы под Луной, из-за которой Луна кажется больше и отбрасывает большую тень, когда просвечивает сквозь более плотную область. Подобным же объяснением он ограничивается и в случае нередких значительных нарушений в долготе Луны в квадратуре (вызванных эвекцией). Это уж очень простой способ решения серьезных трудностей, и тем более удивительно, что Фракасторо довольствуется этим скверным приемом, поскольку из его слов о том, что деференты Меркурия и Луны являются овалами в теории Птолемея, следует, что он должен был быть хорошо знаком с «Альмагестом».