С уважением, виконт Уилворт»

Два месяца спустя, в Вальсингам, жители которого были уверены, что Кристин вышла замуж и живет в Лондоне, приехал Генри Гус, которого тут же стали расспрашивать, почему он не привез с собой жену, а так, как он и Кэтрин часто переписывались, он лгал всем о том, что Крис заболела и не смогла поехать с ним.

Генри был подавлен, и ничего его не радовало. Бедный простой парень, он так горячо любил свою непутевую невесту, но вся любовь вытекла из его сердца в день ее побега, и оно стало куском черствой плоти. Но Генри все так же уважал и любил Кэтрин и Кэсси. Он привез им новой ткани, для пошива платьев, и по паре хороших зимних сапог. Также Генри отстроил полуразвалившийся домик девушек и починил крышу, а затем, тепло распростившись с ними, уехал в Лондон.

Зима в этом году была на редкость теплой, но все же, ее не пережили десять человек, в их числе и мать самоубийцы Джона Тайли.

В апреле из Лондона пришло письмо, в котором друг Генри уведомил Кэтрин о том, что Генри погиб: его карета перевернулась на резком повороте, и он упал с козел и сломал себе шею. Кэсси долго плакала по нему, потому что в этот раз Кэтрин не стала скрывать от нее правду, но в мае, когда стали зеленеть дикие яблони, ее темные воспоминания улетучились, и она занялась своим любимым занятием – беготней по полям и обрыванием яблок.

Кэтрин мужественно перенесла смерть Генри, которого успела полюбить как родного брата, и все больше уходила в веру, которая теперь приобрела вид религиозного фанатизма: девушка подолгу находилась в церкви, молилась, пела гимны, и в этом находила утешение от жестокой реальности. Она даже перестала следить за Кэсси. Время шло, и понемногу душевные раны Кэтрин затягивались, однако, когда в начале мая пришло письмо от Кристин (без обратного адреса), она не стала читать его и, даже не вскрыв конверт, бросила его в огонь.

Виконт Уилворт постоянно присылал Кэсси новые цветные книжки, но она быстро охладевала к ним, так как теперь, свободная от надсмотра Кэтрин, молитв и слушания Писания, могла предаваться своим детским мечтам и иллюзиям.

В июле Вальсингам отпраздновал крестины недавно родившегося наследника четы Литли – Джорджа, который, с момента рождения, был любимцем прихожан. Пастор Литли был счастлив в браке со своей ненаглядной Бетси и сиял от гордости за своего толстощекого, здорового и уже рыжеволосого, как его отец, сына. Как-то раз мистер Литли даже поблагодарил Кэтрин за совет, данный ему, обратить внимание на его дорогую Бетси, ведь она скрасила его жизнь и родила ему наследника. Пастор был в такой эйфории, что даже попросил Кейт оказать ему и Бетси огромную честь и стать крестной их следующего ребенка. Польщенная такой искренностью, Кэтрин любезно согласилась: она была дружна с Бетси и, к тому же, считала пастора Литли превосходнейшей и честнейшей персоной, самой достойной в Вальсингаме. Миссис Бетси Литли была набожной, как и Кэтрин, и вера связала их крепкими узами дружбы. Кэтрин часто навещала подругу и помогала той с маленьким сыном, однако ориентиром ее жизни оставалась младшая сестра. Но Кэсси была безучастна к вере, а Кейт нуждалась во взаимопонимании и нашла его у Бетси Литли. Подруги часто вели беседы на религиозные темы, читали вслух Писание, пели гимны (как колыбельные для маленького Джорджа) и молились.

Как-то раз после очередной вечерни, в покидающий Англию август, Кейт направилась к Бетси, чтобы обсудить с подругой и ее супругом сегодняшнюю его проповедь, что, на ее взгляд, была полна мудрости и глубокомыслия. Когда Кэтрин вошла в дом супругов Литли, те обеспокоено переглянулись, но любезно предложили гостье испить с ними вечернего чаю.

– Преподобный, ваша сегодняшняя проповедь довела меня до слез! Как мудро вы отметили про пороки и сравнили их с камнями, заполняющими и бьющие наши души! Отец был бы счастлив послушать вас, столь достойного приемника! – с восторгом сказала Кэтрин, усаживаясь на стул, рядом с деревянной, подвешенной к потолку колыбелью спящего Джорджа. – Как ваш малыш? Он покашливал в последнее время… Не простуда ли его взяла?

– Благодарю вас за заботу о Джордже и за ваши советы, почтенная мисс Глоуфорд, – вежливо отозвался на ее комплименты пастор. – Малыш уже не кашляет: моя дорогая Бетси дала ему выпить настойки, которую вы так любезно заварили для Джорджа, и ему тотчас полегчало…

– Милая Кейт, ты так заботишься о нас, так любишь нас! И мне стоит невероятных усилий сказать тебе, что… Ах, это невыносимо! – вдруг тихо воскликнула Бетси, схватив Кэтрин за руку.

– О, Боже, Бетти, что-то случилось? – ужаснулась Кейт, увидев странный блеск в глазах подруги. – Неужели недобрые вести?

– Милая, ты должна быть сильной и верить в милость Господа нашего! Дело в том, что сегодня мой младший братишка Стэнли забрел в Риверсхольд, и очам его представилось нечто ужасное… Там, в саду, была твоя сестра – Кристин, и на ней было надето богатое красивое платье… И она целовалась с нашим лендлордом! Прямо в губы, много-много раз! – на одном дыхании сказала Бетси, сжимая руку подруги.

Кэтрин показалось, что ее ударили в грудь: ее дыхание оборвалось, а сердце сжалось от боли, но затем загорелось огнем гнева.

– Так вот, с кем сбежала эта грешница! – громко вскрикнула она, вскакивая со стула. – Мерзавка! И она посмела явиться сюда!

От громкого окрика разгневанной Кэтрин проснулся Джордж, и Бетси бросилась успокаивать его плач. Пастор же поспешил налить в глиняную чашку воды и подать ее Кейт, которая, ошеломленная, дышала так громко и часто, словно с ней сделался сердечный приступ.

– Кэтрин, что с вами? Вам нехорошо? – пожимая ее руку, обеспокоено спросил мистер Литли, чувствуя, что эта новость не только огорчила, но едва не убила ее. – Прошу вас, присядьте!

– Все так ужасно… Нет сил терпеть это! Кристин… Она опозорил нас! – вновь опустившись на стул, с волнением объяснила Кэтрин.

– Опозорила? Но ведь она замужем за тем хорошим парнем из Лондона! – воскликнула удивленная Бетси, укачивая на руках плачущего сына.

– Кристин должна была выйти за Генри, но вместо этого покрыла нас вечным позором! Сбежала накануне свадьбы! Эта грешница будет гореть в Аду! – Кэтрин стало совсем дурно: ее родственная связь с Кристин была оскорбительна ей, и она боялась, что о приезде Кристин узнает Кэсси, и что она будет искать общения с ней. А для Кэтрин привязанность Кэсси к мерзавке-сестре была пощечиной.

– Господь всемогущий! – прошептал мистер Литли, поверженный в неподдельный шок от слов Кейт. – Но что стало причиной этому греху? Как свершились эти темные козни диявола?

– Не знаю, преподобный! И понятия не имею, как она могла так унизить и Генри, и нас! Она сбежала с каким-то знатным лордом… И им оказался наш лендлорд! А я была такого высокого мнения о его добродетели! Ах, проклятый искуситель, он опорочил ее! Но нет, грех лежит лишь на ней! Кристин бросила бедного Генри и уехала с этим негодяем! Нет сомнений: она соблазнилась его богатством! – вновь вскричала Кэтрин, не в силах успокоить свое волнение и бессильный гнев.