Вальсингамские девы - Анна Морион

1834 год, Англия.

Из старой, каменной церквушки доносился нестройный хор голосов, исполняющих англиканский хвалебный гимн под аккомпанемент дурно звучавшего старого органа. Была вечерня. В деревушке Вальсингам никогда не пропускали богослужений.

Деревня, забытая Богом и разрушающаяся уже сотни лет, давно превратилась в «гнилое местечко», как называли ее в Парламенте Англии. Жителями этого «гнилого местечка» были сто пятьдесят один человек, большей частью – женщины и дети. Здесь жили самые обычные крестьяне, отличающиеся от остальных английских крестьян лишь одной особенностью – они были отвратительно бедны, но в этой своей нищете лелеяли свои жизни, семьи и души как зеницу ока. Бедность не смущала их, ведь англиканская вера и почитание Девы Марии Вальсингамской придавали им силы и смысл жизни даже среди этой ужасной, отталкивающей бедности. Лендлорд части графства Норфолк, на котором находился Вальсингам, казалось, забыл, а может, просто не знал о том, что на его земле приютилось это обособленное общество глубоко-религиозных и чистых душой крестьян.

– Теперь же, братья и сестры во Христе, помолимся Отцу нашему.

Прихожане усердно и искренно принесли Богу свои молитвы, затем пастор благословил людей, они встали с потрескавшихся, черных от времени, деревянных скамей и разошлись по домам.

Так было испокон веков: едва оканчивалась служба, крестьяне торопились к своим каменным, прохудившимся домам, чтобы успеть подоить рогатую скотину, покормить птицу и привести в порядок свои убогие жилища, и лишь после этих трудов накормить себя и своих детей. Перед сном глава каждой семьи по слогам читал Священное Писание, а когда гас маленький огарок сальной свечи, семьи молились и ложились спать на старые, набитые соломой тюфяки, лежащие на глиняном полу, чтобы всю ночь отмахиваться от прожорливых клопов.

Но сегодняшний вечер был не совсем обычным: утром среди жителей Вальсингама пронесся слух, будто у них появился новый лендлорд, но, кем он был, не знал никто, однако все с удовольствием делились с соседями своими предположениями и смаковали эту новость как лакомство. Люди передавали друг другу собственные ожидания того, как новый лорд приведет в порядок деревню и церковь, которая была центром этой маленькой вселенной, ведь он – новый лорд, несомненно, будет честным малым и глубоко заинтересованным судьбой своих крестьян. Новые чаяния и надежда на перемены стали пищей для крестьянских умов, уже почти разучившихся мечтать, даже несмотря на настоятельные увещевания многоуважаемого пастора Глоуфорда не мечтать раньше времени: ведь, если Господом положено сотворить благо через нового лендлорда, то это случится, а если нет – такова Его воля. На вечерне крестьянам было объявлено, что завтра утром на воскресную службу приедет новый лендлорд, собственной персоной, поэтому многие не смогли уснуть в эту ночь, от раздумий о будущем.

Несмотря на собственные трезвые увещевания, и сам пастор Глоуфорд был полон надежд: он знал, что новый лендлорд принесет деревне или много счастья, или много горя, поэтому он и его семья молили Бога, чтобы рукою лендлорда Он принес крестьянам этой бедной, почти бесплодной земли облегчение в их тяжких трудах.

Пастор Глоуфорд пользовался в деревушке большим авторитетом и всеобщим уважением: он был служителем Бога, глубоко-религиозным человеком, духовным наставником крестьян, всегда готовым прийти на помощь своим прихожанам во всех их бедах. После окончания Духовной семинарии молодого образованного человека с большими амбициями заслали в эту глушь, но пастор Глоуфорд быстро смирился со своей участью, стал еще более рьяным в вере, женился на местной, бедной, необразованной, но доброй и красивой девушке Эмме Джонс, и родил с ней трех дочерей, как солнце освещающих его приближающуюся старость. Однако теперь его любящая жена уже семнадцать лет спала вечным сном под сенью могучего дуба на общественном деревенском кладбище. Пастор помогал бедным (хотя богатых и даже зажиточных здесь не существовало), иногда лечил их, а также вел для прихожан курсы обучения базовой грамматики, чтобы они могли читать Писание и Новый завет. За эти душевные качества и доброту пастора и любили: свои любовь и уважение к нему прихожане выражали дарами его семье продуктов питания, так как своего домашнего скота у нее не было, впрочем, как и любой другой живности. Семья Глоуфордов выращивала на небольшом участке земли злаки, но этого не хватало, чтобы накормить четырех взрослых людей. Продажа грубой домотканой ткани, которой занимались девушки Глоуфорд, не приносила почти ничего, и сам пастор был так же беден, как и его прихожане.

Девиц Глоуфорд любили не меньше их отца. Старшей из них – Кэтрин было двадцать шесть лет, она была самой умной среди сестер и после смерти матери, с девятилетнего возраста, несла на себе ответственность за дом, став в нем полноправной хозяйкой, так что, даже отец не смел перечить ей. Кэтрин любили за спокойный, рассудительный характер, за трезвый ум и умение помочь в прочтении и истолковании Писания (хотя пастор был недоволен данной вольностью). Несмотря на свой уже не юный возраст, девушка сознательно не выходила замуж, хотя многие деревенские мужчины предлагали ей брак, но на это у Кэтрин была веская причина – она не могла «бросить» отца и сестер, особенно младшую Кэсси. Кэтрин была похожа на отца – рассудительна, так же глубоко религиозна, добра, трудолюбива, терпелива и даже внешне нельзя было усомниться в ее происхождении: довольно высокая, худая, с красивым лицом, на котором выделялись точеные скулы и большие карие глаза. Свои волнистые, темные волосы девушка никогда не распускала, но тщательно прятала их под чепцом. Кэтрин была не только хозяйкой, но и славной дочерью и сестрой: после смерти матери она вырастила сестер, и семья была для нее всем, разумеется, после веры.

Средняя дочь пастора Кристин отличалась от старшей сестры всем: она была немного ленива, не любила физический труд и часто неохотно выполняла то, чего требовала от нее Кэтрин. Особенно не любила Кристин заботиться об их младшей сестре Кэсси, которую считала обузой и незаслуженно вобравшей в себя удивительную красоту. Кристин отталкивала от себя Кэсси и, несмотря на то, что глубоко в душе любила ее, не могла простить ей «убийства» матери. Девушка была довольно эгоистичной и самовлюбленной, но очень красивой, и этот факт был известен ей: тоненькая фигура, темно-карие глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, волнистые темные волосы. Как и старшая сестра, Кристин пошла в отца, но, в отличие от Кэтрин, которая не придавала значения своей красивой внешности, Кристин знала, как подчеркнуть свою красоту даже в условиях безысходной бедности Вальсингама, которую она ненавидела. В свои двадцать три года она, как и Кэтрин, была не замужем, но из-за эгоистичных оснований. Но, даже зная ее капризный характер, вальсингамцы любили Кристин: слишком красивой она была.

Особой любовью в деревне пользовалась младшая девица Глоуфорд – Кассандра, которую все ласково называли Кэсси, – прелестная семнадцатилетняя девушка с непослушными, кудрявыми, золотистыми, как у матери, волосами и темно-голубыми, почти синими глазами. Она была лучом света в сером бытие деревни: игривая, веселая, неловкая и добрая, Кэсси смущалась чужих людей, и это придавало ей особой прелести. Девушка горячо любила Кэтрин, но побаивалась Кристин. Любимым занятием Кассандры были игра с куклой, созерцание цветов и жуков на них, а летом – бегание по окрестностям, в компании местных ребятишек.