Потом в нем произошла перемена. Лицо сделалось бесстрастным, поза — расслабленной. Свенсон откинулся на спинку стула и улыбнулся, стиснув зубы.

— Думаю, мне стоит дождаться адвоката.

Одно из самых ранних воспоминаний О’Доннелл — «Бесконечная история». Отец принес домой видеокассету и сказал, что на ней отличный фильм, полный приключений. «Тебе понравится», — подмигнул он дочери, и она в точности помнила его слова и улыбку, потому что именно тогда он впервые ее предал.

Начиналось все неплохо, с причудливых существ и зловещего темного Ничто. Папа обещал, что потом появится прекрасный пушистый дракон. Девочке не терпелось увидеть дракона и узнать больше про Ничто. Но сначала Атрейю и его белому коню Артаксу нужно было проделать путь через Болото Печали. Любой, кто оказывался в Болоте, испытывал огромную скорбь. На полпути Артакс вдруг остановился и позволил Болоту поглотить себя.

Поначалу О’Доннелл в напряжении ожидала, когда же конь выберется из топей на радость своему другу. Но — увы. Он попросту исчез. Тогда она, не поверив своим глазам, спросила отца:

— Он умер?

— Да. Но смотри дальше, вот-вот появится дракон!

Дракона Холли так и не увидела. Она разразилась горькими слезами, выкрикивая, что отец ее обманул, и рыдала, пока мать не выключила видеомагнитофон. Все выходные Холли плакала часами и даже через несколько дней могла разрыдаться ни с того ни с сего.

Став подростком, она купила кассету с тем же фильмом, планируя пересмотреть его и посмеяться над своей детской истерикой, но вскоре обнаружила себя рыдающей над сценой, где Атрейю умоляет Артакса идти дальше. Она вынула кассету из магнитофона и разбила вдребезги.

Теперь, будучи взрослой, О’Доннелл иногда и сама пробиралась через Болото Печали. Когда каждый следующий шаг дается все труднее, «прекратить борьбу» и «погрузиться в трясину» звучит не так уж страшно, даже успокаивающе.

Так она чувствовала себя и сейчас.

Кох раздобыл ордер на обыск и двадцать минут назад позвонил из дома Свенсона. Там оказалось пусто — ни души. Кох обещал выйти на связь, если найдет что-то полезное.

Свенсон дождался адвоката и сейчас беседовал с ним в допросной. Теперь можно не сомневаться: от него ничего дельного уже не добиться, а юрист будет настаивать, чтобы его клиента отпустили. Арестовать Свенсона пока невозможно. Никаких конкретных обвинений предъявить нельзя.

О’Доннелл взяла телефон и чуть не позвонила Коху, но ее палец замер над экраном. Она набрала номер мужа.

— Привет.

В его голосе слышен холодок. Другой и не заметил бы, зато О’Доннелл почти чувствовала, как телефон стынет у нее в руке. Сегодня утром они всей семьей хотели сходить в зоопарк. Вместо этого О’Доннелл сидела в участке.

— Привет, дорогой. Извини, кажется, день снова будет долгим. Кое-что случилось… — Она порывалась рассказать ему про Рею Делеон. Женщина шла по улице, ее схватили два маньяка, которые насиловали своих жертв и пили их кровь. Однако О’Доннелл сдержалась. Она давно поняла, что дома о работе лучше молчать. — В общем, время отхода ко сну я снова пропущу.

— Ясно.

— Можешь позвать Нелли?

Секундная пауза, а потом:

— Мамочка?

— Привет, малышка!

— Угадай, что у меня в руке.

— Папин телефон.

— Нет, в другой руке.

— Я не знаю. А что там?

— Ну же, угадай!

— Твоя куколка?

— Нет.

— Гм… мячик?

— Нет. — Нелли хихикнула.

О’Доннелл улыбнулась.

— Что же тогда?

— Я тебе не скажу, — дразнила ее Нелли.

Судя по всему, детектив из О’Доннелл не вышел. Она не смогла разговорить не то что Свенсона, а даже свою пятилетнюю дочь.

— Я знаю! Это собачья какашка.

— Фу! Конечно же, нет!

— Тогда вонючая собачья какашка?

— Фу! Мама!

— Сейчас передам всем в участке, что Нелли держит собачью какашку.

— Это не какашка! Это леденец!

— А, я так и знала! — Ее губы растянулись в глуповатой улыбке. — Малышка, я опять приду домой поздно. Но позвоню тебе пожелать спокойной ночи.

— Честно? — В вопросе были слышны обвиняющие нотки.

— Даю тебе честное-пречестное слово.

— Хорошо, мамочка.

— Пока, крошка.

— Пока.

Дав отбой, О’Доннелл сидела, сверля взглядом телефон. Вскоре экран засветился — звонил Кох.

— Привет, — ответила она, — как раз собиралась тебе звонить.

— Я кое-что нашел, — сообщил Кох. — На компьютере Свенсона установлен пароль, и нам сказали не трогать его без техников. Зато здесь куча DVD, и я запустил парочку на своем ноутбуке. Это домашнее порно. Со Свенсоном в главной роли.

Его явно распирало от желания что-то сказать.

— И что?

— На некоторых видео — Кэтрин Лэм!

Попался!

— Она знала о съемке?

— Мы нашли камеру. Спрятана надежно. Судя по видео, Кэтрин не подозревала, что ее снимают.

— Вот ублюдок…

— Не знаю, пригодится ли, но у него тут уйма денег под матрасом. Больше пяти тысяч. Первая мысль — замешаны наркотики. Я позвонил в отдел К-9, они пришлют собаку на всякий случай.

— Хорошая идея. — На самом деле О’Доннелл сомневалась, что деньги связаны с наркотиками.

— Пока все. Продолжаем обыск.

— Пришли мне фотографии денег. И позвони, если еще что-то найдешь. Отличная работа!

О’Доннелл сбросила звонок. Теперь она знала, как развязать Свенсону язык.

Нелли, конечно, не прикасалась к собачьим какашкам, а вот Свенсон в дерьме по самые уши.

О’Доннелл вошла в почти пустую, ярко освещенную комнату для допросов, за ней следовал Тейтум. Свенсон держался с показной уверенностью, но Холли видела через камеру, что секунду назад он метался из угла в угол. Он на грани срыва.

Сев за стол, О’Доннелл проговорила:

— Детектив Холли О’Доннелл и специальный агент Тейтум Грей приступают к допросу Аллена Свенсона.

— Мой клиент арестован? — спросил адвокат Гарри Нельсон.

Он походил на жабу: лысый череп, на подбородке большое родимое пятно, нижняя губа намного толще верхней. Хрипловатый голос только добавлял сходства с земноводным.

— Вовсе нет, — ответила О’Доннелл. — Он здесь для допроса.