– Требую, Константин Андреевич, организовать ночные налеты на вражеские аэродромы. Надо снизить активность вражеской авиации. Но эти ваши налеты озлобят врага. Предвижу, что в небе будет жарко.

Предвидение Петрова оправдалось. На следующий день тяжкие бои завязались не только на земле, но и в небе. В районе Киевская – Молдаванская все кипело, громыхало и сотрясалось. Тысячу четыреста самолетов бросила Германия на боевые порядки советских наступающих войск. Действуя в нарастающем темпе, немцы на исходе дня совершили звездный налет, численностью до шестисот самолетов. Разбитые на большие группы по 40-60 бомбардировщиков в каждой, они атаковали позиции наступающих войск с разных направлений. Господство в воздухе снова перешло к люфтваффе – удары с воздуха стали настолько мощными, что советские наземные войска приостановили наступление, а на отдельных участках фронта даже вынуждены были отступить.

Воздушные бои продолжались и в после дующие дни и часто принимали размах настоящего воздушного сражения. Советских истребителей, патрулирующих над линией фронта, явно не хватало. Они не успевали перехватывать бомбардировочные группы противника, и зачастую воздушный бой начинался после того, как бомбы уже были сброшены на цель. Нередко не удавалось даже прорваться к бомбардировщикам – немецкие истребители связывали наших воздушными поединками.

Наиболее простым выходом из создавшегося положения стало решение командующего 4-й воздушной армией увеличить число патрулирующих истребителей за счет сокращения сопровождения своих, а также организовать перехват германских бомберов еще до их подхода к линии фронта. Наши бомбардировщики и штурмовики стали летать крупными соединениями, защищая себя сами. В результате потери противника резко возросли.

– Константин Андреевич, в чем, по-вашему, причина неудачи? – спросил Вершинина командующий фронтом при очередной встрече на КП.

– Летчики-истребители почти непрерывно ведут борьбу с авиацией врага, – стал объяснять командующий воздушной армией, – однако срывать их бомбовые удары не всегда удается. Немцы дополнительно подбросили на это направление бомбардировщики с аэродромов юга Украины, в результате чего они стали превосходить нас. Мы не можем завоевать господства в воздухе.

– Да, это серьезный фактор, – согласился командующий, – а вы, Андрей Антонович, – обратился он к командующему 56-й армией генералу Гречко, – в чем видите причину неуспеха наступления?

– Местность для наступления очень тяжелая. Нанесение главного удара силами двух армий по центру полуострова, конечно, наиболее выгодно, так как мы кратчайшим путем выходим к Керченскому проливу. Но на этом участке «Голубая линия» имеет наиболее сильные укрепления и огневое насыщение. Мы не можем подавить огонь обороны. У нас не хватает артиллерии, особенно тяжелой. Авиация противника господствует в воздухе.

Наступление целесообразно приостановить до создания необходимых условий для успешного решения боевых задач.

Командующий фронтом и сам сознавал целесообразность прекращения атак. Он выезжал на передовые наблюдательные пункты артиллеристов и изучал рубежи обороны противника. На первый взгляд и препятствий-то никаких эта местность не представляла – так, длинная гряда небольших, покрытых травой холмиков. Но холмики эти, высотой в три-четыре метра, были насыпные. Каждый из них – маленькая крепость, с тремя-четырьмя пушечными и пулеметными дотами и дзотами, взаимодействующими между собой и с соседними узлами обороны. За первой линией холмов проходит вторая огневая линия, за второй – третья. А все вместе они составляют передовую позицию оборонительного рубежа «Голубая линия». Перед первыми холмами расположены проволочные заграждения в несколько рядов и минные поля. Подавить такие доты очень сложно, и бить по ним надо только прямой наводкой мощными пушками. А пушек не хватает.

Меж тем истребители продолжали свою тяжелую, изматывающую работу. На этот раз патрулировать вылетели четверкой – Покрышкин в паре с молодым летчиком Малиным и вторая пара – Старчиков с Торбеевым. Погода в этот день была не ахти какая – два яруса облаков. Нижний стлался почти у земли, на высоте около пятисот метров, верхний держался высоко. Зная, что немцы любят подходить к цели именно такими коридорами, прикрываясь ими, Покрышкин решил ходить «маятником» между двумя ярусами облаков.

Во время очередного крутого набора высоты Малин оторвался от патруля. Попытки установить с ним связь по рации оказались безуспешными. Патруль остался выполнять боевое задание втроем. Вскоре последовало сообщение с поста радионаведения:

– Для «сотого»! Северо-западнее – две группы «Юнкерсов-88». Интервал между группами – одна минута.

С юго-запада – группа «Хейнкелей-111». Верхний ярус – возможны «мессершмитты».

– Понял вас, – коротко подтвердил прием сообщения Покрышкин.

Они крались к полю боя, прячась между двумя слоями облаков, замышляя, по всей вероятности, звездный налет – группы сходились с разных направлений.

«Так, – быстро прикинул Покрышкин. – Немцев, по самым скромным подсчетам, больше тридцати, к тому же они идут с разных направлений. Наш авианаводчик уже вызвал с аэродромов дежурные подразделения, я это слышал по рации. Однако пока они подойдут, немцы уже отбомбятся. Попробую для начала хотя бы помешать бомбометанию, а там видно будет».

– Тридцать второй! Иду в атаку! Прикрой!

Это команда для Старчикова.

Он свалился на «юнкерсы» сверху, как хищный сокол, под небольшим углом к их боевому курсу. Их было больше, чем «хейнкелей», и они уже приближались к нашим войскам. Прицелился в флагмана, всадил ему с маху пару очередей – и сразу в сторону. Флагман загорелся, и вся группа, как по команде, начала сбрасывать бомбы на свою территорию.

Когда отваливал, увидел совсем рядом тупой нос второго бомбардировщика, ощетинившийся вспышками стреляющих пулеметов. Пропустив его вперед, Саша энергично развернулся и сразу же открыл по нему огонь сзади. «Юнкерсы» окончательно рассыпались, потеряли строй и кинулись врассыпную в облака.

Флагман второй группы, очевидно, увидел, что произошло с его товарищем, потому что развернулся и начал уходить в сторону. Группа последовала за ним. Тройка «кобр» бросилась в погоню за второй группой «юнкерсов», но тут же послышался предостерегающий голос авианаводчика:

– «Хейнкели»!..

Патруль успел перехватить «хейнкелей» в самый последний момент, когда все они уже были на боевом курсе. Поручиться, что ни одна бомба с этих машин не упала на нашей территории, Саша не мог. «Земля» потом сообщила, что один бомбардировщик из головного звена, подбитый Покрышкиным в первой же атаке, взорвался на собственных бомбах между нашими и немецкими окопами. Остальные повернули и до линии фронта не дошли.

Три атаки «кобр» заняли совсем немного времени. Два пылающих костра обозначили место падения бомберов. Пока они разворачивались, пока освобождались от бомб, подоспели вызванные истребители. Патруль, в меру своих сил и возможностей, боевую задачу выполнил.