Судорожно кивнула в ответ, из последних сил борясь с дурнотой. Зловоние — не то, которое источает демон, но тем не менее такое же острое, тошнотворное, ощущалось повсюду. Древняя темная магия пропитала воздух, сами стены, затканные по углам паутиной с угодившими в нее насекомыми.

Вот так и Лоиз угодила на свою голову…

Ступая по потускневшему мрамору пола, по которому кружила потревоженная ветром, ворвавшимся в дом вместе с нами, прошлогодняя листва, мы приблизились к лестнице. Я запрокинула голову, концентрируясь на малейшем звуке, скользя взглядом по убегающим вверх ступеням, постепенно тающим в полумраке верхних этажей. Старалась отогнать непрошеные воспоминания, дрожью отзывавшиеся во всем теле. Именно здесь, в этом доме, меня лишили силы. Здесь я украдкой любовалась стражем на балу, устроенном в честь его распрекрасной супруги.

Моей кузины и самого страшного кошмара моей жизни.

Уже шагнув на первую ступень, Моран замер на миг, а потом метнулся обратно, бросился через холл к анфиладе просторных пустынных комнат.

Я последовала за ним. Бегом, разгоняя давящую тишину дробью каблуков, постепенно улавливая монотонное старушечье бормотание и всхлипы, сдавленные всхлипы и мольбу сквозь слезы.

Плакала Лоиз.

Точно подхлестнутая, помчалась на звук. В тот момент я плохо соображала или, скорее, не соображала вовсе. Бежала, задыхаясь от ужаса, ругала себя и проклинала, боясь, что опоздала. Не поняла, как так получилось, что сумела обогнать стража. Не заметила, что с ним творится что-то неладное.

Моран двигался все медленнее, как будто из последних сил. Обернулась на миг. Кажется, его подхватил Сильвен. Или…

В следующее мгновение меня сковало цепями ужаса.

Резные створки распахнулись от удара ладоней. Запнулась, парализованная страшным зрелищем: Лоиз, распростертая на полу, и склонившиеся над ней три демона. Зеркало, в котором застыло искаженное мукой лицо мужа. Вязкое марево чар, расползающееся по залу, темным облаком нависло над сестрой.

— Нет!

Пламя — непокорное, мне неподвластное, хлынуло к магам и тут же погасло, превратилось в дым, смешавшись со злыми чарами колдуньи.

Но, по крайней мере, Серен отскочила с яростным шипением, выпустив из своей руки окровавленную ладонь моей сестры.

— И надо же было демонам притащить тебя сюда именно сейчас! — истерично вскрикнула герцогиня. — Решила сдохнуть за компанию с сестрой?!

Я облегченно перевела дух. Раз гнилая душонка Серен не покинула присвоенное ею тело Опаль, значит, Лоиз жива!

— Только после вас, мадам, — огрызнулась, чувствуя, как радость живительным теплом растекается по венам, заполняет каждую мою клетку.

Жаль, ее заметно поубавилось, когда меня чуть не сбила с ног волна горячего воздуха, прокатившаяся по залу и больно ударившая в меня. Грудь противно заныла. Меня отнесло на несколько шагов назад, но все же я сумела удержать равновесие и устоять.

— И это все, на что ты способна? Серен, разочаровываешь.

— Разберись с ней. Живо! — велела де Грамону проклятая чародейка, даже не взглянув в мою сторону, и продолжала, сгорбившись, что-то зловеще бормотать, водя иссохшими руками над телом Лоиз. Время от времени глаза, подернутые бельмами, хищно впивались в зеркало, где в агонии корчилась темная сущность де Шалона.

Сероватая дымка чар как будто вытекала из отражения, что явно доставляло тени не самые приятные ощущения. Двойник маркиза шипел, скалился, бился о мерцающую гладь, тщетно пытаясь вырваться из оков губительной магии.

Тут уж мне и вовсе перехотелось насмехаться и ликовать.

Ну а когда Адриен с колен поднялся…

— Что это ты так побледнела, а? Что, Ксандра, со стражем слабо тягаться? — вякнула, трусливо пятясь к ведьме, своей ширме, герцогиня.

Де Грамон рванулся ко мне с выражением такой лютой злобы на лице, такой ярости, что я… нет, не испугалась — растерялась. Оцепенела. Обуреваемая желаниями поскорее оказаться возле Лоиз и оттолкнуть от нее премерзкую старуху; раздавить, точно крысу, стерву-кузину; спасти Морана от гибели, — не знала, как поступить.

Замерла, глядя в налитые кровью глаза мага, и лишь в последний момент вскинула дрожащие руки, отразив брошенный в меня сгусток пламени. Тот впечатался в стену, оставив на шелке обоев черную прогалину.

А де Грамон наверняка впечатался бы в меня, сбив с ног, если бы наперерез ему с ревом не бросился маркиз. В прошлом друзья, а ныне заклятые враги, стражи сцепились и покатились по полу, в исступлении нанося друг другу удары.

— И его светлость тут как тут! Пожаловал! — стараясь за издевкой скрыть волнение, воскликнула Серен. — Что ж, похороним вас в общей братской могиле. Только я сначала силу свою себе верну!

— Эта сила никогда тебе не принадлежала. Твоя мать украла ее у меня!

Кузину перекосило знатно. Лицо, и до того искаженное уродливой гримасой ярости, сморщилось еще больше, побагровело, став похожим на засоленный в бочке помидор.

Пару мгновений Серен то открывала, то закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, силясь что-то сказать, но была не способна выдавить из себя даже звук. Продолжала багроветь. Не то от ярости, не то от стыда.

— Не знала? — Я сделала несколько шагов по направлению к туманной завесе, охватившей ведьму и по-прежнему находящуюся в ее власти сестру, но была вынуждена остановиться. Чары не позволяли двигаться дальше. — Спроси у своей марионетки Берзэ. Это она превратила тебя из пустышки, из ничтожества, которым ты была и которым снова стала, в магичку огня. Наследницу морров. Хоть ничего из того, чем ты обладала, никогда тебе не принадлежало! Ты пустышка, Серен. Пу-сты-шка.

— Замолчи! Сейчас же, замолчи! Прекрати! Немедленно! — завизжала кузина, по-детски затопав ногами. Как ошпаренная подскочила к чародейке. — Это правда? Правда, что она сказала?!

Берзэ, пребывавшая в некоем подобии транса, даже ухом не повела.

Я с тревогой оглянулась на Морана. Ни он, ни де Грамон и не пытались колдовать. Маркиз боролся из последних сил, слабея из-за магии треклятой колдуньи, а я не знала, как разорвать нить чар, связавшую Берзэ с зеркалом.

К счастью, его демоново сиятельство тоже ослаб. Ритуал, который мы так вовремя прервали, измотал его основательно.

Слабак.

На помощь Морану подоспел Сильвен. Ругань и проклятия, раздававшиеся под сводами зала, стали еще более громкими и витиеватыми.

— Это тебе за Лоиз, тварь! — потеснив маркиза, гремел конюх, в запале позабыв, по чьему лицу кулаками елозит. — А вот еще и еще! А-а-а-а…

Пламя, объявшее руки стража, обожгло Сильвену скулу. Зарычав, де Грамон повалил юношу навзничь, сдавив полыхающими пальцами ему горло.

Я метнулась было к Сильвену, но меня отнесло в другой конец зала мощным потоком воздуха — ударом кузины, которую лишь на мгновение выпустила из виду. Опрокинулась на кушетку, с силой приложившись головой о мраморные завитушки, обрамлявшие камин. До звездочек в глазах и боли, обжегшей затылок. До крови, горячей струйкой заскользившей по шее.