В это лето многих рысят, потерявших матерей, подращивали коты. Учили охотиться, выжинать в тайге. Они знали много. Не меньше кошек. И учили молодь без ласки. Строго.

Много свободных участков появилось тогда и тайге. Мало стало в них живности. За мелкой добычей приходилось порой побегать немало. Быстро взрослели котята. Они не умели играть, были злыми, драчливыми. Оно и понятно, каждый кусок в тайге давался с боем и болью.

Мало их выжило. Но уцелевшие были крупными, худыми и здоровыми зверями.

Несмотря на малый возраст, они не пугались серьезных врагов и жестоких драк. Были терпеливы к голоду, спокойно, не прячась, переносили дожди и холода. Они выбирали и захватывали для себя участки гораздо больше прежних.

Кузя тосковала по родному лесу. Но понимала, что только зима, лютая и свирепая, сможет одолеть чуму, от которой чудом спаслась ее семья.

Рысята давно перестали нуждаться в ее опеке и довольно удачно охотились в новых местах. Теперь, напуганные таежной чумой, они не вспоминали свою тайгу, где родились и росли.

Кузя, как и все рыси, боялась воды, не любила шума бурных речек, а потому и новые участки присматривала подальше от берегов. Вот так и поселилась она на участке в сухом распадке. Сюда редко приходили люди собирать подосиновики и кишмиш. Кузя пряталась от людей уже потому, что появлялись они сюда помногу. Женщины с детьми, иногда и мужчины. Рысь отличала их по запахам.

Как и все другие ее собратья, Кузя не выходила средь бела дня на открытые места. Это было опасно. А такое чутье пришло к ней с опытом и возрастом. Ведь она стала совсем взрослой. Но еще с молодости знала она от своего дружка, что никогда рыси-коты не кидаются даже по голоду на человечьих девочек, девушек и в особенности на беременных женщин. Запах плода чувствуют издалека. Хотя старуху и мог загубить кот, но только по голоду — стойкому, жестокому. А вот мужиков коты рвали не щадя. И на возраст не смотрели. Чем крупнее человек, тем сильнее азарт охоты.

От женщин котов отпугивал запах. Тот самый, который появлялся у рысей один раз в три месяца, на два дня. У женщин он бывал чаще. Девочки и женщины становились добычей кошек, но тоже по голоду. Кошек никакой запах в них не отпугивал. Но человеческих мужиков не трогали. Натура не воспринимала запаха плоти, пропитавшего добычу. Человечье мясо шло в ход лишь тогда, когда тайга совсем оскудевала и беременная рысь теряла от голода разум.

Случалось и другое. О таком сородиче рассказывали всем. Запомнился случай, о котором Кузе поведала хозяйка соседнего участка, сильная рысь-пятилетка.

Зима в тот год выдалась такая снежная и холодная, что многие деревья тайги утонули в сугробах по самые кроны. Молодые деревья и вовсе с верхушками замело. Совсем не стало добычи. Вся таежная живность замерла. Никто не мог выбраться из-под снега. От холода птицы замерзали насмерть на лету. Куропатки, что сосульки, с деревьев падали замертво. Зайцы в норах отсиживались. Казалось, само небо решило извести рысей холодом и голодом. И вот тут увидели они, как к тайге подъехал в санях мужик. На лошади. Рядом с санями собака бежала. Голод мутил глаза, и все же ни одна рысь не избрала в добычу человека. Собаку его приглядели: разорвали тут же молодые кошки, кому голод уже сводил лапы. И тогда, когда от пса остались лишь потроха, человек выхватил ружье из саней и выстрелил в голову молодой кошке, которая впервые должна была принести тайге котят. Она до лежки не сумела доползти. Так и осталась в снегу. А человек схватился за лошадь и тут же уехал из тайги.

Но его по виду и запаху запомнил дружок той рыси, сильный, свирепый кот. В тот же день он исчез из тайги. Иные видели, как побежал он по санному следу, едва небо потемнело.

Что случилось потом, рассказал кот и люди, приходившие в тайгу и предупреждавшие друг друга.

Кот нашел дом того человека по запаху. В селе. Забрался на крышу и с чердака караулил своего врага не один день. Тот словно чувствовал, — боялся выходить из дома в потемках. Но однажды его позвал сосед. Мужик пошел в гости. Кот ждал. Не мог он напасть на человека около дома среди дня. Это значило бы поплатиться головой. А тот кот был опытным и хитрым. Он вылез с чердака, перешел на крышу к соседу. Тут его почуяла собака и зашлась в брёхе. Кот ждал своего часа и не обращал внимания на псину. Он почуял, как хозяин побил собаку за лай. Но та продолжала рычать, выдавая рысь людям. Предупреждала. Но они не обратили на нее внимания, И кот понял, что собака, привязанная к дому, не помешает ему.

Долго не выходил человек от соседа. Кот слышал песни, топот. А па дворе уже наступила глухая ночь. Кот уже замерзал на крыше, когда из дома вышел тот мужик. Он с крыльца помочился. Едва свернул к своему дому, — кот прыгнул ему на голову и тут же перегрыз горло. Мужик и крикнуть не успел. Отомстил ему кот за свою рысь и в тот же миг убежал в лес.

С тех пор люди не приходят в тайгу поодиночке. Не заходят в чащи. Осветили огнями свои жилища и не держат на привязи собак. Все это из-за нас, рысей. Но и мы стали умнее. Случись голод, в тайге нечего жрать, подходим к селу и ночью охотимся в человечьих лежках. Когда все люди спят. Помним, сам человек в тайге беспомощен, но у него есть ружье.

Но Кузя знала, как бывает добр человек и как бывает коварен, даже без ружья.

Уже на новом месте, охотясь за перелетными, сбивающимися в караваны птицами, наткнулась рысь на капкан, установленный под деревом человечьими руками. Хорошо что перескочила его,

слегка задев сучок. Капкан щелкнул железными зубами под самым брюхом. Кузя от неожиданности через голову кувыркнулась. Понюхала, запомнила. Отгрызла веревку, привязавшую капкан к громадной ели.

На кого он был поставлен, такой большой? Уж, конечно, не на мелочь. И заходила по тайге осторожно, с оглядкой. Капкан тот и рысятам показала. Те стали осмотрительнее.

На предстоящую зиму семья решила остановиться в распадке. Здесь почему-то ни одна рысь до них не жила. А значит, врагов не будет, решили рыси и устроили лежки в высоких старых елях.

Здесь под каждым деревом водилось столько мышей, что рыси наедались ими досыта и не выходили из распадка.

Кузя показала рысятам, что мыши роют норы под большими старыми деревьями, где корневища уходят вглубь. Под этими деревьями земля мягче и рыть норы легче, чем под молодыми.

Кузя каждый день осматривала распадок. Знакомилась с ним, запоминала запахи и особенности нового угодья.

Распадок был длинным, глубоким, но нешироким. Здесь росло много деревьев, кустов, и ни одной коряги. Люди тут не хозяйничали. Потому что ни одно дерево здесь не было срублено или спилено человеческими руками. Лишь несколько гнилых пеньков в распадке. Но и они появлялись от того, что отжившие свой век деревья умерли сами, сломавшись почти у основания.

Все это не насторожило, а, наоборот, обрадовало рысь.

Нет здесь следов человечьих, значит, нет дичи, не будет добычи зимой, сообразила бы старая или опытная рысь.