В начале пятого часа дня город был уже под полным контролем нашей передовой группы.

11 марта 1943 года

г. Стокгольм

Близился вечер суматошного дня. Суетно-судорожные движухи в королевском дворце потихоньку начинали напоминать учения новобранцев по тушению пожара ввиду приближающегося наводнения. Да и сам столичный город королевства гудел, как разворошённый улей. Причём пчёлам периодически казалось, что медведь уже ломает уютный стокгольмский улей. Русского медведя видели в порту, видели у казарм гвардии, у королевского дворца и у Риксбанка, видели на перекрёстке соседней улицы, за углом ближайшего дома. Метания местных жителей, взаимоисключающие указания-распоряжения чиновников, растерянность полиции (хотя её и не видно что-то), ажиотаж в порту и на вокзале. Закрылись магазины-рестораны. В нервной суете-жужжании пчёл-обывателей временами можно было рассмотреть целеустремлённое шуршание вылезших на улицы трутней-мародёров. Бардак в городе усиливался с каждым часом.

Ещё накануне всё было по-другому. Ультиматум русских вызвал у обитателей города гнев и недоумение. Как они смеют? За что они так с нами? Объявление мобилизации вызвало неудержимый приступ патриотизма. Пусть только попробуют к нам сунуться! Наваляем! Ведь мы – потомки славных викингов! Но к концу вчерашнего дня стали приходить тревожные известия. Хельсинки захвачен русскими. Финская армия разгромлена в южной Карелии. Маннергейм погиб. Президент Рюти объявил о капитуляции. Русские войска уже стоят у шведской границы. Javla skit![198] А тут кто-то ещё шепчет-мутит: «В арсеналах не хватает винтовок», «Одно ружьё на троих», «Все танки немцам продали», «Гранаты солдатам выдают устаревшего калибра», «Рыбу есть нельзя – море отравлено», «Весь хлеб вывезен в Германию», «Евреи продались русским и сдадут им страну», «Король уже улетел в Осло».

Ага! Хлебная лавка закрыта. Хлеба не купить. Рыба в порту только вчерашняя! Уже протухает! И не интересует обывателя то, что со вчерашнего дня введён запрет на выход в море для простых смертных. Не ловят рыбу – значит, действительно море отравлено! Соседский паренёк прибежал с родителями попрощаться перед отправкой в часть. Без ружья! Значит, армия безоружна! И как эти политиканы-соцялисты смеют выдавать солдатам гранаты устаревших калибров? Ювелирная лавка закрыта, хозяин-еврей куда-то со всей семьёй намылился. Не иначе как русских встречать! Говорят, что король скоро по радио будет выступать. Как же! Как проверить, что это именно король будет говорить?

За день, с момента объявления русского ультиматума, управление городом было почти потеряно. К обеду пришло сообщение из Хапаранды. Какой-то тамошний радиолюбитель докричался до Стокгольма. Это известие шокировало столичный люд. Det var som fan![199] В Хапаранду вошли русские вместе с немцами и финнами! Так нас ещё и немцы предали? Мы ещё и с Рейхом воюем? А финны каковы? К вечеру ещё известие. Уже из Будена. Опять безвестный радиолюбитель. А по телефону-телеграфу до севера страны ещё с ночи не докричаться. Нет связи. Так вот, Буден бомбили немецкие самолёты! Город горит, город в развалинах, город взят штурмом немецкой танковой дивизией. Немцы захватили спрятанный в одном из фортов крепости золотой запас страны! Король – банкрот! Мы – банкроты! Скорее-скорее, надо отоварить наличные. Skit![200] Все лавки-магазины закрыты. Какого чёрта! Что же это делается, люди добрые? Давайте, уважаемые херры, на дверь посильнее надавим! Чего это лавочник там заперся? Звуки разбиваемых окон-витрин, треск ломаемых дверей-ворот. Кое-где начинают раздаваться выстрелы. На одном из множества столичных мостов столкнулись две машины. Затор-пробка. Автомобили начинают метаться в поисках объезда. Ещё авария на мосту. Перепалка водителей перерастает в драку. Несколько аварий, и по центру Стокгольма уже невозможно проехать. Пожар. Несколько пожаров в разных концах столицы. Пожарные машины воем своих сирен добавляют колорита-эмоций постепенно сходящему с ума городу.

– Какого чёрта! Вы разобрались наконец, куда подевалась вся полиция? – его величество Густав V, едва не срываясь в истерику, вопросил только что вошедшего в кабинет премьер-министра.

– Ваше величество. В полицейском департаменте утверждают, что рано утром из канцелярии вашего Величества им был доставлен приказ о формировании из нижних чинов столичной полиции полка береговой обороны. Утром все нижние чины и их непосредственные начальники убыли в Евле.

– Что?!

– Уже разобрались. Приказ поддельный. Как только сводные роты полиции доберутся до Евле, их сразу отправят назад. Думаю, к завтрашнему утру полиция вернётся в город и наведёт порядок.

– Чтоооо?

– К сожалению, на телефонной станции и почтамте был пожар. Нет возможности пока связаться с большинством населённых пунктов королевства. С Евле связь по радио установили.

Только король собрался проорать очередное «Что?», как в дверь кабинета просунулась голова секретаря.

– Что? Тебе? Ещё? Надо? – вопросы не к премьеру а к секретарю.

– Директор Риксбанка и военный министр, ваше величество.

– Пусть заходят.

Зашли. Они решили совсем в могилу престарелого короля свести? От директора Риксбанка Густав V узнал о потере контроля за хранилищем золотого запаса королевства в Будене. Военный министр доложил о том, что теперь достоверно установлен захват русскими Хапаранды и Будена. Силами от дивизии до корпуса. Предположительно русским на этом направлении помогает немецкая моторизованная бригада-дивизия и до полка финской армии. Кроме того, со стороны Нарвика в Швецию вторглась немецкая бригада. Немецкий военный атташе категорически отвергает информацию о совместных действиях Вермахта и Красной Армии. Но подтверждает движение немецких частей к Кируне. Это движение вызвано необходимостью отразить русское вторжение. Вполне возможно, что русские в Хапаранде просто использовали трофейную немецкую технику. Но с этим ещё нужно разбираться.

В королевский кабинет заходит адъютант его величества. Твою ж… и в поперёк! Убит генерал Бредберг[201]. Кто-то выстрелил ему в спину, когда он пытался руководить тушением пожара в здании Штаба обороны. Какого он там толкался? Мало нам того, что ночью куда-то пропал начальник армии[202] и его до сих пор не могут найти.

А в небольшом уютном особнячке на окраине Стокгольма, стоявшем на берегу одной из многочисленных здесь проток, немолодой уже мужчина, сохранивший, однако, военную стройность и выправку, неторопливо пил кофе и слушал доклад молодого человека, одетого клерком-приказчиком. Выслушал доклад. Поблагодарил. И поставил новую задачу. Парень умчался выполнять. Через пять минут ещё два посетителя заглянули. Доклад. Благодарность. Новая задача.