и от него под шумок избавились. Костяк же клана скорее всего, как полагал Алексей, остался цел. Другой вопрос что он не сохранил единства. Из-за случился неожиданный, но приятный парадокс.

Сначала царевич ужаснулся, явно не ожидая такой решительности заговорщиков, которые, поняв, что проигрывают, подчистили хвосты самым радикальным образом. А с другой стороны реакция отца и этих заговорщиков. Они ведь царю чуть ли не в рот заглядывали и всячески поддерживали в разборе полетов по данному бунту. Ну, кроме совсем крайностей. Настолько, что тот даже как-то растерялся. А так как перед тем перегорел, то в достаточной степени смягчился.

Что будет дальше? Вопрос.

Именно им сейчас Алексей и морочил себе голову…

За спиной раздался звук копыт. Двигался явно конный отряд. Царевич не повернул головы, не отвлекаясь. Даже когда отряд остановился невдалеке — и то не показал вида. Тем более, что его охрана сохраняла спокойствие. Значит все в порядке.

Подошли незнакомые шаги.

— Ты позволишь? — раздался голос Петра.

И не дожидаясь ответа царь присел рядом.

— Давно хотел с тобой поговорить.

— О том, что со мной стало и отчего я такой? Или по делу?

— А это не по делу?

— Не думаю. Я не знаю и не могу даже предположить. Владыко тоже. Предлагаешь гадания гадать?

Петр потер руками лицо.

— А тут чего сидишь?

— Думаю. Тут тихо. Да и на воду люблю смотреть.

— А о чем думаешь?

— Ты со Швецией будешь воевать… о том и думаю.

— Отколь знаешь?! — воскликнул, подавшись к нему Петр.

Алексей посмотрел на него как на идиота. С жалостью.

— Отец, об этом знает, наверное, уже каждая собака в Москве.

— Так уж и каждая? — растерялся царь, не ожидая такого ответа от сына.

— Даже если отбросить то, что я слышал слухи, это достаточно очевидно. Смотри. Европейские державы не хотят дальше воевать с турками. Так?

— Да.

— Но тебе заключить мир помочь не хотят, хотя им это ничего не стоит. По слухам, Великая порта на грани Смуты и ей жизненно важна передышка. Так что надавить на нее немного плевое дело для того же Леопольду. Ну, чтобы она уступила твоим довольно скромным требованиям. Однако он это не делает, как и остальные. Почему?

Петр промолчал, вопросительно выгнув бровь.

Алексей же, выдержав паузу, ответил:

— Им это нужно, чтобы Россия находилась в войне с турками как можно дольше. Зачем? Османы сейчас воевать не готовы, то есть, их отвлекать не надо. Тогда кого они пытаются отвлечь? Ответ очевиден. Теперь новый вопрос. А от чего им нужно нас отвлечь? Учитывая то, как ты явственно проявляешь интерес к судостроению, достаточно логично предположить, что ты жаждешь для России добиться выхода к морю. Черное море в этом плане выглядит пустой затеей. Ну или учебной, если хочешь. Значит…

— Почему пустой? — перебил его отец.

— А зачем России выход к морю? Для торговли. Все побережье считай Черного моря — это земли турок. Отношения с ними дрянь. Так что торговли нормальной не будет. А даже если и была бы, то как товары к тому же Азову вести? Те товары, которыми Россия сможет торговать обильно. Они все очень далеко. Вот и получается, что, получив выход к Азовскому или даже Черному морю Россия не решает своей стратегической задачи. То есть, не получает доступа к международной морской торговле.

Царь нахмурился и поджал губы, но промолчал. Ему было явно неприятно слышать такие слова, но возразить по существу он не мог.

— Вот и вывод складывается о том, что ты уже который год готовишься к драке за выход к Балтийскому морю. К портам. Куда и товары наши доставить проще. И корабли иноземные принимать сподручнее, чем в Азове или Архангельске. А это война со шведом. Что европейским державам сейчас не нужно.

— Отчего же? Тоже ответишь?

— У них затевается большая война за наследство этого плода кровосмешения — Карла Испанского. А значит добрые феи Швеции ее смогут только приободрить издалека, не оказывая реальной помощи. Более того — им самим нужна помощь шведов. Так что для них лучше, чтобы мы сидели тихо и не дергались, ведя вялотекущую войну с османами. Они не смогут одолеть нас, укрепляя свои позиции. А мы их. Идеально.

— И кто тебе все это рассказал?

— Я же углубляясь в изучение географии, касаюсь и европейской политики. А все эти вещи лежат на поверхности и настолько очевидны, насколько только возможно.

— Хм. Интересно, — произнес царь, внимательно смотря на сына. — И что ты думаешь об этой войне?

— Со шведами?

— Да.

— Она будет долгой и сложной. Но мы, вероятно, победим.

— Вот как? И отчего же?

— В походах дедушки, Голицына и твоих участвовало много иностранцев. И все они, без всякого сомнения, писали письма мелким почерком. Так что в Европе все желающие прекрасно осведомлены о реальных боевых возможностях России. Так?

— Ну… — задумчиво протянул отец. — Выходит, что так.

— Почему тогда они не пытаются втянуть тебя в эту войну за наследство Карла?

— А что им мне предложить?

— От земель на юге, которые передать тебе под давлением на султана до банальных денег. О том, что в казне российской мышь повесилась также не секрет. А деньги у них есть. Те же англичане или голландцы вполне могут положить на бочку очень впечатляющие суммы. Так почему они это не делают? Ведь, лишние двадцать-тридцать тысяч солдат не помешают.

— Я не знаю, — честно ответил отец. — Даже не задавался этим вопросом.

— Потому что не считают русские войска ценным приобретением. Даже как некие вспомогательные контингенты. А шведов считают. И сейчас стараются переманить их на свою строну, сделав так, чтобы никто их не отвлекал по пустякам.

— Вот как? — вновь нахмурился царь. — Тогда почему ты считаешь, что мы победим?

— Россия намного больше Швеции. У Карла XII закаленные в европейских баталиях бойцы. У нас в основном всякий необученный сброд. Но его много. А главное — это дороги и растянутые коммуникации. Воюя с нами Карл увязнет. Война затянется. И дальше начнется многолетняя битва не солдат, а ресурсов, в которой в общем-то нищая Швеция не сможет вытянуть. Так что, если бы мы воевали один на один я бы не сомневался в победе. Не сразу, не быстро, тяжелым потом и кровью, но мы бы их разбили. Однако время работает не только против них, но и против нас. Если война продлится слишком долго, то освободившиеся армии Европы смогут в ней поучаствовать. И у России в этом плане есть все шансы повторить печальную славу Ливонской