— Не понимаю, мадам, о чем вы говорите. — Мужчина посуровел. — Вы намекаете, что моими инструментами пользуются для абортов и тому подобного?

— Нет. — Графиня шагнула к нему. — Но я подозреваю, что в руках маньяка нож, например, вот такой, — она указала на нож, больше всего напоминавший тот, которым Верниш нарезал имбирную коврижку, — может быть очень опасен. Разве не могли воспользоваться им, чтобы отсечь голову человеку, как бедной несчастной актрисе Анне Лукас.

— Сколь же мало вы, женщины, сведущи в человеческой анатомии! — Хозяин магазина в отчаянии воздел руки. — Таким ножом отсечь человеку голову не легче, чем вилкой для поджаривания хлеба. Вам понадобился бы тяжелый меч или топор.

— Даже в руках обезумевшего маньяка?..

— Я не продаю здесь маньякам, мадам, ни ножей, ни топоров, ни азимут-квадрантов. Прекрасно сбалансированные приборы, гномоны, приспособленные для перпендикулярных измерений, навряд ли попадут им в руки. Поверьте мне, в море маньяки долго не продержатся.

Элпью увидела, что графиня пытается отделаться от хозяина магазина, и снова вернулась к своей теме:

— Нужно ли быть достаточно сильным, чтобы обезглавить человека топором, или это по плечу старику или даже женщине?

— Вы замышляете преступление, мисс? — Мужчина вышел из-за прилавка. — Потому что, если так, я подниму тревогу и сдам вас судье.

— А это что такое? — поинтересовалась графиня, беря большой стеклянный сосуд с распрыскивателем на конце.

— Вам это не потребуется, мадам. Это шприц. — Хозяин забрал его у графини и убрал в ящик. — Их используют джентльмены, страдающие от определенных любовных недугов...

Графиня непонимающе смотрела на него.

— ...для введения лекарств в... хозяйство.

— Ой, смотрите! — воскликнула графиня, заторопившись к выходу. — Ветер, похоже, стих. — Она вышла на улицу в тот момент, когда «Голова Тихо Браге» сорвалась с крепления и влетела в витрину магазина напротив.

— Он лишь подтвердил невиновность Валентина Верниша, — сказала Элпью, увернувшись от летевшей газеты. — Но это нисколько не сужает круг наших поисков.

— Кроме того, что убийца пользовался топором или мечом. — Графиня накинула капюшон. — Ты заметила, какая у него странная шелудивая кошчонка? Не шелохнулась. Даже когда мы хлопнули дверью.

Хотя пешеходов было мало, кареты, повозки и портшезы настолько заполонили все пространство, что двум сыщицам приходилось протискиваться вплотную к стенам домов.

— Наверное, еще одно дерево упало! — прокричала графиня сквозь вой ветра.

— Нет, мадам! — крикнул кучер наемной кареты. — Флит вышел из берегов. Прямо новый канал какой-то, а лошади воды не любят!

— Понятно, — сказала Элпью, подбирая юбки и сворачивая к Нью-Гейту. — Идемте, миледи, давайте укроемся в Сити.

— Мы должны высматривать нашего бедного Годфри. Этот Никам живет где-то поблизости.

— Обязательно будем высматривать, мадам. Но после странных событий этого утра я ничего так не хочу, как чашечкой шоколада прогнать холод, пробравший меня до костей. На Ньюгейтском рынке много теплых дешевых заведений. Посидим там, а заодно наведем справки о миссис Ли. Она же говорила, что переедет к родственникам на Ньюгейтский рынок.

Они пробрались по Ньюгейт-стрит, движение на которой было полностью парализовано. Торговцы гнали скот через это столпотворение, рано покидая рынок из-за отсутствия покупателей.

— Если мы хотим чего-то добиться, то должны определиться с целью. — Графиня заморгала, когда ветер бросил ей в лицо пук соломы с ближайшей телеги. — Кого мы подозреваем?

— Рейкуэлла, к которому, кажется, не подобраться; ненормального Никама, у которого не поймешь что на уме; Сару, которая исчезла, Лампоне, который...

— Неисправимый человек. А что до оружия — так даже у Годфри есть топор!

Крупная женщина, выходя из переулка, натолкнулась на Элпью. Та потеряла равновесие и чуть не попала под лошадь. Чтобы не упасть, она ухватилась за поводья и повернулась к женщине с намерением сказать ей все, что о ней думает. Их взгляды встретились.

Захрипев, графиня показала пальцем.

— Это же... Это же...

— Миссис Ли! — воскликнула Элпью. — Как вы устроились?

Миссис Ли насупилась.

— Вы слышали, что бедного мистера Лукаса похитили?

Но миссис Ли развернулась и побежала прочь. Из переулка вышел мальчик. Он был плотно закутан в темный плащ. Увидев бегущую миссис Ли, он бросился за ней.

— В чем дело? — воскликнула графиня. — Я ничего не понимаю. Чем мы обидели эту женщину?

— Понятия не имею, — ответила Элпью, устремляясь вперед. — Но я собираюсь догнать ее и выяснить. Ждите меня на рынке, в «Индийской королеве».

Графиня посмотрела, как Элпью исчезает в переулке в вихре своих юбок, затем, спотыкаясь, поплелась под порывами ветра — чашка горячего шоколада стала ее Святым Граалем. Несмотря на плащ мальчика, графиня заметила, что на ребенке были туфли на каблуках и желтые чулки. Желтые чулки! Она напрягла память. Желтые чулки! Насколько она помнила, они составляли часть форменной одежды сирот в приюте Христа, чтобы отпугивать крыс от лодыжек.

Элпью преследовала женщину и ребенка по каким-то грязным дворам. Разрыв между ними все еще был приличный, но Элпью знала, что их можно догнать, если не терять из виду. Она была и моложе, и здоровее миссис Ли.

Из-за погоды на Ньюгейтском рынке царил еще больший хаос, чем обычно. Обшивка ларьков и палаток хлопала на ветру, а земля была усеяна растоптанными капустными листьями, колбасками и всем, что смог унести ветер. Растрепанные куры метались под ногами, бросались из стороны в сторону насмерть перепуганные овцы. Но погода отпугнула и большинство покупателей, поэтому Элпью удалось значительно сократить расстояние. С Айви-лейн миссис Ли снова свернула на Ньюгейт-стрит. Все стало понятно. Теперь Элпью точно знала, что женщина не хочет с ней видеться. Единственной причиной для столь извилистого пути было стремление оторваться от нее. Что же скрывает эта женщина?

Оказавшись на Блоу-Блэддер-стрит, Элпью увидела, как миссис Ли сворачивает на Сент-Мартин-Ле-Гранд и переходит на другую сторону улицы. Теперь их разделяла только проезжая часть. В этот момент внушительная карета, влекомая восемью лошадьми, перегородила Элпью путь. Ну надо же! Элпью метнулась назад, обежала карету и глянула вдоль улицы.

Миссис Ли и мальчик исчезли. Элпью стала лихорадочно осматриваться. Как они могли испариться в одну секунду?

Пнув в ярости камень, она быстро зашагала по улице, пытаясь отыскать переулок или магазин, где могли укрыться женщина с ребенком.

Здесь обитали набойщики и плотники, москательщики и золотари. Справа от Элпью на большой распашной двери яркая надпись возвещала: «Восковые фигуры миссис Салмон — обновленная экспозиция!»