— Почему? — Верниш заговорил высокомерным, дерзким тоном. — Какой благовидный предлог она изобрела на этот раз?

— Ей не нужно...

Графиня знаком велела Элпью умолкнуть, прежде чем она огласит неприятную новость.

— Мистер Верниш, как вы знаете, я считаю вас человеком порядочным и воспитанным. Редкие качества в наш век массовой преступности. Так много молодых людей становятся самыми настоящими паразитами, мошенниками, хулиганами и подлецами. Естественно, я говорю о шайке этих самых отъявленных негодяев в царстве нечистого — титирах.

Верниш не ответил, поэтому графиня продолжила:

— Главарь этих одиозных, самодовольных головорезов — один из...

— Рейкуэлл, — фыркнул Верниш. — Думаю, они с Ребеккой нашли общий язык.

— Вы что-то знаете о свадьбе? — спросила Элпью. — Кто вам сказал?

— Она.

— Ребекка?

Верниш кивнул.

— Когда она сюда приходила?

— Она приходила несколько раз.

— И о чем вы говорили?

— А вам-то какое дело? — Верниш угрюмо глянул на них. — Я попросил ее пойти к мировому судье и спасти мою жизнь. — Он засмеялся. — С таким же успехом я мог бы попросить сатану перестать мучить грешников. Она рассмеялась мне в лицо и сказала, что сделает это, но в свое время. Как видите, я до сих пор здесь, и завтра утром меня должны повесить на Тауэрском холме.

Элпью закрыла лицо руками и застонала.

— Ребекка не может прийти, мистер Верниш. И перед судьей предстать тоже не может. — Графиня покрепче ухватилась за прутья решетки. — Потому что, и мне очень жаль сообщать вам это, она стала второй жертвой безумца, убившего Анну Лукас.

Верниш побелел, и затем его стошнило. Хватая воздух, он воскликнул:

— О, Бек, Бек! Спаси, Господи, твою душу. И мою. — Когда он поднял голову, по щекам его струились слезы. — Кого подозревают?

— Власти еще не связали две эти смерти. Они случились в разных районах, и тело еще не опознали. Потому что злодей отрубил ей голову.

— Тогда как?.. — Верниш вцепился в решетку, в его глазах вспыхнула искорка надежды.

— Мы видели тело. Я узнала ее платье, драгоценности...

Верниш с рыданиями опустился на пол. В тюрьме было темно, и женщины больше не видели его лица, только слышали причитания и скрежет цепей о каменный пол.

— Мистер Верниш, — мягко произнесла графиня, — мы хотим вам помочь. Что мы можем сделать? Скажите нам, как мы можем вас спасти?

— Больше ничего нельзя сделать. — Он вытер лицо руками, перепачканными о грязные каменные плиты. — Когда это случилось?

— Три ночи назад. Он поднял глаза.

— Три?

Графиня и Элпью кивнули.

Элпью стало так жаль несчастного беднягу, что она попыталась найти какой-то просвет в безнадежной ситуации.

— Ваш кукольный театр все еще дает представления, сэр. Может, принести вам немного денег?

— Мои Панч и Джуди? — спросил Верниш, поднимаясь. — В Ковент-Гардене?

— Да, сэр, на Пьяцце. — Элпью улыбнулась. — Возможно, деньги смогут обеспечить вам какой-никакой комфорт...

Странная улыбка заиграла на лице Верниша.

— Мне нужна только одна вещь. — Прижав лицо к решетке, он прошептал: — Голова Ребекки. Найдите ее голову и принесите мне. Как только вы ее найдете, вы сразу все поймете.

Желание, соединенное с мнением, что желаемое будет достигнуто, называется Надеждой.

Все движения внутренние, держащие все части тела в напряжении между Страхом и Уверенностью.

— Мы не туда зашли, — сказала графиня.

— Зависит от того, куда мы направляемся, — ответила Элпью, ныряя в арку магазина, чтобы избежать столкновения с мчащейся галопом свиньей, обезумевшей от страха перед ветром.

Отчаяние Валентина Верниша заразило их обеих своего рода меланхолической паникой.

Элпью разглядывала витрину, полную необычных металлических инструментов: коловоротов, пил, чашек на длинных палках.

— Что это за заведение? — Она подняла глаза на вывеску, которая бешено моталась на креплении. «Голова Тихо Браге и квадрант». — Что за человек был этот Тихо Браге, мадам, потому что, посмотрите, — она указала на бряцающую вывеску, — у него серебряный нос, как у нашего итальянца!

Графиня окинула взглядом выставленные инструменты и вошла в магазин.

— Прошу прощения, сударь, — обратилась она к маленькому седобородому мужчине за прилавком. — Вы не против, если мы ненадолго у вас укроемся?

— Буду рад компании.

На полках стояли непонятные приборы, в основном сделанные из латуни и кожи. В углу на верхней полке сидела рыжая кошка, неотрывно следя за ними остекленевшим взглядом, а на прилавке лежало чучело крокодила с ярлыком вокруг пасти: 17/-.

— Моей компаньонке Элпью и мне стало любопытно назначение ваших очаровательных блестящих штучек.

— Многие заходят полюбопытствовать, мадам. Я поставщик хирургических инструментов и оборудования для научных опытов. Все, от пил, которыми отрезают гангренозные конечности, до азимут-квадрантов для моряков. Кстати, им часто требуется и то, и другое.

— Ножи тоже? — спросила Элпью, разглядывая острые на вид комплекты, разложенные на прилавке.

— Да, ножи пользуются хорошим спросом. Большим, чем азимут-квадранты, но я особенно люблю именно последние.

Графиня наклонилась над ножами, медленно скользя взглядом по сверкающим лезвиям.

— А какое отношение ко всему этому имеет ваш Тихо Браге? — поинтересовалась Элпью, указывая на вывеску. — И где его нос?

— Герр, а может, синьор... не знаю, как назвать датчанина, родившегося в Швеции, ибо этот человек родился в Кнудструпе... Браге был астрономом. Он вычислил положение семисот семидесяти семи звезд, причем без помощи отражающего телескопа. — Хозяин магазина окинул взглядом свои владения. — Вероятно, мне не следовало бы ссылаться на этот факт, так как экспериментальные философы и моряки из Уоппинг-Уолл — две мои основные категории клиентов. — Он наклонился к Элпью. — Боюсь, он был несколько вспыльчив. Лишился носа на дуэли. Но серебряный заменитель, по-моему, придавал ему определенный шарм. А для меня стал отличной вывеской.

— А эти азимуты... для чего они?

— Поистине чарующие инструменты. Свод горизонта, разбитый на дуги, или, лучше сказать, угловое расстояние между любым из таких меридианов и магнитным меридианом или обозреваемым небесным телом...

— А можно купить эти ножи? — перебила графиня хозяина, прежде чем он перечислил им все меридианы. — Вы не ведете учет случаев, когда их применяли не по назначению?