* * *

Хартские земли

Дружинник хартского войска, как с некоторых пор стали называться все примкнувшие к воеводе Тарину оружные люди, уже промок до нитки и продрог, стоя в ночном дозоре у излучины реки, рядом с острогом Срединным, получившим одноименное с рекой название. Уже сутки льет вроде бы весенний, но ледяной дождь, дует ветер и небольшой навес совсем не спасает. В паре десятков шагов, под другим навесом стоит железная корзина и горящие в ней просмоленные поленья дают тусклый свет, за которым, если присмотреться, видно частокол острога.

Дозорный сделал круг, обойдя все потаенные места и проверил, как натянута сигнальная веревка, а то были уже случаи – лазутчики иноземцев пробирались и резали плохо спрятанные сигнальные веревки, и все – до рассвета весь острог вырежут. Но тут вроде все спокойно, север хартских земель, по которым иноземное войско отчего-то не спешит развивать наступление. Хотя, случается всякое, и лихоимцы, коих развелось с началом войны, и лазутчики иноземные попадаются.

– Эй! Кто там? – дозорный приложил к плечу приклад арбалета, – а ну выходь на свет!

Картина, которая предстала пред глазами дозорного, заставила его колени трястись мелкой дрожью – семеро наездников… на болотных котах, выехали прямо на него… расстояние всего пара шагов!

– С миром мы, – вытянул руку перед собой наездник… в кожаных доспехах и с короткой пикой в другой руке, – к воеводе Тарину мы путь держим.

– А почто вам Тарин? – дозорный, хоть и испугался, почти до обморока, но все же не выпустил арбалет из рук и спрятался за плотный кустарник, что рос по берегу реки.

– Послание у нас к нему, – ответил наездник, а болотный кот тряхнул головой, заставляя капли разлетаться в стороны.

– Давай послание свое… я передам.

– Моими устами говорить с Тарином будет Бэли, спаситель земель Шахарских и заступник за земли княжеские!

– Кто? – дозорный прищурился и поправил съехавшую и намокшую шапку.

– Воевода знает его имя, Никитин!

– Так и я его имя знаю, – опустил арбалет дозорный… Тарин всех предупредил, говорил, что друг он землям хартским и народу земель этих… Только, воевода-то в Кузнечном, еще десять дней конному ехать.

– Я оставлю с тобой двух своих воинов, и поеду дальше.

– Зачем? – насторожился дозорный, он не сводил глаз с наводящих ужас хозяев болот.

– Помогут острогу вашему в дозорах ночных.

– Хм… сам не решаю я, позову сотника острожного, – дозорный нащупал меж ветвей куста веревку и потянул за нее.

Со стороны острога два раза ударил колокол, немного спустя заскрипел деревянный подъемный мост и опустился через ров утыканный кольями. Трое всадников с факелами в руках, не доехали до поста дозорного с десяток шагов, как их лошади начали фыркать, волноваться и упирались – не хотели ехать дальше, чувствуя опасных хищников.

– Спешивайтеся! – крикнул дозорный, не поедут дальше лошади…

– Что там у тебя? – мужчина, рослый, широкоплечий, в кольчужном доспехе вышел к посту… но, отшатнувшись бросил факел в грязь и выхватил из ножен меч.

– С миром мы! – повторил Кессар и, тоже спешившись, подошел к острожному сотнику, – С посланием мы от Никитина к воеводе Тарину.

– А эти… – сотник кивнул на животных, которые намокнув от дождя, в тусклом алом свете от костра выглядели как посланники из преисподней.

– Коты не тронут вас, вчера вечером они хорошо поели… мы перехватили иноземный разъезд на тракте.

– А-а-а-а… – протянул сотник и криво улыбнулся, – ну тогда ехайте, Тарин в Кузнечном каменке… только ехайте Красным лесом, нечего крестьян пугать зверюгами этими.

– Так и сделаем, – кивнул Кессар, – но Никитин велел оставлять в острогах хартских наших воинов, они помогут в ночных дозорах.

– Что, как иноземцы, тьма им не тьма? – сразу заинтересовался сотник, но решил все же проверить, – а сколько сейчас на стене острога караульных?

Кессар посмотрел поверх головы сотника и ответил:

– Четверо.

– Хм… пятеро!

– Пятый спит в угловой башне, – чуть улыбнулся Кессар, – через бойницу видно.

Сотник нахмурился, утер намокшую от дождя лицо и бороду и немного помолчав, ответил:

– Будь так, только входу в острог им не будет. Там, – сотник указал рукой в сторону реки, – шалаш есть потаенный, пусть располагаются… еду и воду, прикажу, чтоб носили, а зверюг своих пусть уведут дальше. Завтра утром я приду к ним, да провожу по землям, что за острогом нашим.

– Так и быть тому, – Кессар кивнул и направился к своим воинам.

– Через два дня пути, – крикнул сотник в след, – будет торговый многодворец у Красного леса, там острог осенью поставили, найдете тысячника Ванса, обязательно скажите ему, что от Никитина, только пешими из лесу выходьте, не то хартские стрелки со стен далеко бьют.

Через полчаса отряд «лесных теней», сократившись на двоих воинов, двинулся дальше, на юг. Передвигались быстро, или верхом, или бегом, выслав дозором котов. Иногда, выйдя к окраине леса, когда только забрезжит рассвет, Кессар смотрел на земли, которым суждено стать новым домом для народа Шахара и благодарил богов за прощение. Придется перестраивать быт, учиться новым ремеслам и ведению хозяйства, но сначала предстоит окропить кровью эти новые земли, доказав свою преданность… Чутье, которое с некоторых пор сильно развито у всех прошедших обряд единения, весьма настойчиво подсказывает, что крови будет пролито много.

– Никитин! Вставай! – тормошила меня Дарина.

– Что случилось? – я поднялся на локте и сразу почувствовал то самое неприятное ощущение в районе щитовидки, похоже неприятности начинаются.

– Чернава, она пришла ко мне во сне, – глаза Дарины были на мокром месте, да лицо порядком перепуганное.

– Да, – прижал я ее к себе, – все, успокойся, я тоже это чувствую.

– Чернава сказала, что мы должны торопиться, огонь земли все ближе… да, так и сказа, огонь земли!

Я поднялся, прошлепал босыми ногами по гладким доскам пола до очага, рядом с которым стояло деревянное ведро с чистой водой, зачерпнул воду ладонями и умылся. Затем, не вытираясь, прошел к окошку, подставив лицо весеннему, но еще прохладному теплому ветру. Внизу, по настилу улицы шли двое караульных…

– Вождя, Пенара и Пайгамбара ведите, быстро!

Караульные, не задавая вопросов, побежали в разные стороны. Дарина так и сидела у циновки с растерянным и испуганным видом.

– Соберись! На тебе и Пайгамбаре будет вывод женщин и детей к широкой тропе, к лодкам.

Дарина кивнула и стала быстро одеваться. Я осмотрел нашу комнату, мой ранец, торба Дарины, баул стоят у дверей, там же и замотанное в сукно все наше оружие. Сейчас в каждой комнате всех чатраков Шахара точно так же, у входа стоят самые необходимые вещи, еще месяц назад после очередных сильных толчков я распорядился об этом, а вождь довел до каждого шахарца.