А тем временем приближались холода. Режим «Загар» не мог держаться вечно.

* * *

Оставалось искать ответ там, где, ученые надеялись, его можно найти: в памяти Мэри. Мне это совсем не нравилось, но поделать я ничего не мог. Сама Мэри, похоже, не знала, зачем ее вновь и вновь погружают в гипнотический транс, или просто не хотела об этом говорить. Вела она себя достаточно спокойно, но усталость чувствовалась: круги под глазами и все такое. В конце концов я не выдержал и сказал Старику, что это пора прекращать.

– Ты же сам все прекрасно понимаешь, сынок, – тихо сказал он.

– Черта с два! Если вы до сих пор не нашли того, что искали, то и не найдете уже.

– А тебе известно, сколько требуется времени, чтобы проверить все воспоминания человека, даже если ограничиться каким-то отдельным периодом? Ровно столько же, сколько этот период длился! То, что мы ищем – если у нее вообще есть нужная нам информация, – может оказаться каким-то едва уловимым штрихом ее воспоминаний.

– Вот именно, «если есть»! – повторил я. – Вы сами в этом не уверены. Знаешь что?.. Если у Мэри из-за этого случится выкидыш, я тебе своими руками шею сверну.

– Если мы ничего не добьемся, – сказал он спокойно, – ты сам пожалеешь, если ребенок родится. Или ты хочешь плодить детей, чтобы они становились носителями для титанцев?

Я закусил губу.

– Почему ты оставил меня на базе, а не отправил в Россию?

– Ты нужен мне здесь, рядом с Мэри, чтобы утешать ее и успокаивать, а ты ведешь себя как испорченный ребенок. И, кроме того, лететь в Россию уже не нужно.

– Как это? Что случилось? Кто-то из агентов раздобыл информацию?

Он поднялся и пошел к двери.

– Если бы ты, как положено взрослому человеку, хоть изредка интересовался новостями, ты бы и сам все давно понял.

– Что ты имеешь в виду? – крикнул я ему вслед, но он молча вышел за дверь.

Я поспешил ознакомиться с текущей обстановкой. Ежедневные новости всегда выпадают из узкой сферы моих интересов, – на мой вкус, это пустая жвачка для глаз и ушей, чепуха, которая застит нам горизонт, отрава так называемой цивилизации и погибель для серьезного мышления в придачу. Но я и в самом деле иногда пропускаю важные события.

Оказалось, что на этот раз я прозевал сообщение об охватившей целый континент азиатской чуме: главную… нет, пожалуй, вторую по значимости сенсацию века. Первую эпидемию континентального масштаба со времен Черной смерти в семнадцатом веке.

Новость не укладывались в голове. Допускаю, что коммунисты – сумасшедшие. Но я достаточно долго прожил за железным занавесом, чтобы понимать: их система здравоохранения так же хороша, как наша, и даже в каком-то смысле лучше поставлена, потому что у них все делается в приказном порядке и без всяких глупостей. Чтобы в стране разразилась эпидемия, должно было случиться нашествие крыс, вшей, блох и прочих классических переносчиков заразы. А ведь комиссары даже Китай вычистили до такой степени, что тиф и бубонная чума проявлялись там лишь спорадическими вспышками в отдельных регионах, но никак не эпидемиями.

А сейчас оба заболевания стремительно распространились по всей территории Китая, России и Сибири. Ситуация зашла так далеко, что советская государственная машина сломалась и через космическую связь в ООН посыпались просьбы о помощи. Что же произошло?

Ответ напрашивался сам собой… Я посмотрел на Старика:

– Босс, слизняки проникли за железный занавес.

– Да.

– Ты догадался? Однако, черт, нам теперь нужно торопиться, а не то в долине Миссисипи будет то же, что и в Азии. Одна маленькая крыса – и…

Я вспомнил о времени, проведенном среди слизняков, – то, чего я изо всех сил избегаю, если это возможно. Титанцы совершенно не заботились о санитарии. Мой собственный хозяин ни разу не приказывал мне принять душ. И видимо, с тех пор как они отбросили маскарад, на территории от канадской границы до Нового Орлеана не мылся ни один человек. Вши… Блохи…

Старик вздохнул:

– Возможно, это лучший способ решить наши проблемы. Возможно, единственный.

– Ты еще можешь закидать их бомбами, если нечего больше предложить. Смерть, по крайней мере, будет не так мучительна.

– Да, пожалуй. Но ты же сам понимаешь, что мы этого не сделаем. Пока есть хоть малейший шанс избавиться от паразитов, не сжигая дом дотла, мы будем искать выход.

Тут я задумался надолго. Гонка со временем обрела еще один аспект. Неужели титанцы настолько глупы, что не в состоянии уберечь своих рабов? Может быть, именно по этой причине они вынуждены перебираться с планеты на планету? Потому что портят все, к чему прикоснутся? Потому что со временем их носители вымирают и им нужны новые?

Это была теория, только теория – и я выкинул ее из головы. Ясно было одно: если мы не найдем способа уничтожить слизняков, в красной зоне произойдет то же, что за железным занавесом, причем очень скоро! Я наконец собрался с духом и решил, что обязательно пойду на следующий сеанс «просеивания памяти». Если в воспоминаниях Мэри есть что-то такое, что поможет расправиться с паразитами, возможно, мне удастся разглядеть это там, где пропустили другие. Понравится это Старику со Стилтоном или нет, но я буду там. В конце концов, мне надоело, что со мной обращаются не то как с принцем-консортом, не то как с нежеланным ребенком.

Нас с Мэри поселили в комнатушке не больше пивного бочонка. Она была рассчитана на одного младшего офицера – в лабораторию не планировалось приглашать семейные пары. Тесно там было, как на шведском столе, заставленном тарелками, но мы не жаловались.

На следующее утро я проснулся первым и, как обычно, проверил, не добрался ли до Мэри слизняк. Пока я проверял, она открыла глаза и сонно улыбнулась.

– Спи-спи, – прошептал я. – У тебя еще есть полчасика.

Но она не стала засыпать. Немного погодя я спросил:

– Мэри, ты, случайно, не знаешь, какой у бубонной чумы инкубационный период?

– А должна? Слушай, у тебя один глаз чуть темнее другого.

Я слегка встряхнул ее:

– Да соберись же, девчонка. Вчера вечером я был в лабораторной библиотеке и кое-что посчитал. По моим прикидкам, слизняки прибыли к нашим приятелям-коммунистам по крайней мере за три месяца до того, как напали на нас.

– Да, я знаю.

– Знаешь? А почему ты ничего не говорила?

– Никто не спрашивал. Кроме того, это же очевидно.

– О, ради бога! Давай вставать, мы опоздаем на завтрак.

Перед выходом я спросил:

– «Вопросы и ответы» в обычное время?

– Да.

– Мэри, ты никогда не рассказывала, о чем они тебя там спрашивают.