Да есть тут одни… Я перезвоню, ладно? Составляем протокол… нужно осмотреть повреждения.

- Сейчас приеду. Будь там.

И сбрасываю вызов.

До поселка добираюсь в рекордные сроки.

Охранник меня пропускает без возражений. Похоже, Алена его предупредила.

Добираюсь до нужного дома и сразу же отмечаю выбитое окно и подкопченную стену. Урон вроде бы невелик, но посмотрим, как там внутри.

На крыльцо выходит Алена. Губы недовольно поджаты, брови нахмурены.

Даже не пытаюсь сдержаться – подхожу и заключаю в объятья.

- Дурные малолетки, - шипит моя валькирия. – Понапиваются, идиоты…

Я облегченно вздыхаю. Признаться, подумал на Оболенского. Что-то он притих последнее время. Агатов, конечно, обещал разобраться, но в искренние мотивы этого индюка в костюме слабо верилось.

- Это дети устроили? – уточняю все-таки.

- Да какие дети! Лбы здоровые! Вечеринка у них тут, оказывается. Ну и вот… Повеселились! Один идиот другому спор проиграл.

- А твой дом тут причем?

- Ни причём! Выбрали случайно. Решили во взломщиков поиграть. А в итоге еще и подожгли. Влезли через окно, светили себе зажигалками. А у меня тюль…

- Так. Ясно. Что с сигнализацией?

- Убрали ее. Отец виновника торжества фирму по сигналкам держит. Вот юные дарования свои силы и опробовали. Закоптили мне всю гостиную! Теперь воняет ужасно. С тюли огонь перекинулся на панно, которое рядом висит. Оно большое. Было… Теперь во всем доме пластиком пахнет!..

Смотрит на меня гневным взглядом.

- …Детки же от страха сбежали! Даже потушить не пробовали. А я уже думала сюда переезжать обратно. Чтобы Наденька воздухом свежим дышала и…

- Кхм, Елена Николаевна, можно вас? – кашляет кто-то сзади.

Вот черт. Приходится разжать руки.

У входа стоит мужчина в возрасте. Очевидно, один из жильцов поселка.

- Здравствуйте, Эдуард Федорович, - сухо здоровается Аленка. – Как раз собиралась вам звонить.

- Я представляю, с какой целью. Поэтому решил лично принести извинения за сына. И предложить оплатить ремонт, а также на это время пожить в новом доме. Я приобрел его не так давно. В этом же поселке, рядом с ручьем. Хотел отселятся, подарок сыну на совершеннолетие сделать, - усмехнулся криво и поправил очки. – Но теперь думаю, что обойдется. Нужно мальчика воспитывать.

Алена тушуется.

- Мне как-то неловко… Есть квартира, где я живу. Все в порядке.

- Пожалуйста, не отказывайтесь. Я очень хочу загладить неприятный инцидент. Дом абсолютно новый и готов к проживанию. Обустраивайтесь там на свой вкус.

И, шагнув к нам, мужчина протягивает ключи.

Кинув быстрый взгляд на Алену, беру предложенное.

- Спасибо, - благодарю совершенно искреннее. – Мы воспользуемся вашим предложением.

Лицо Эдуарда Федоровича смягчается. Он явно рад это слышать.

- И огромная моя благодарность, что вы не писали заявление, Елена Николаевна. Мой балбес и сам в шоке от произошедшего. Получилось случайно.

- Ничего. Я… я все понимаю.

Эдуард Федорович кивает и, сдержанно попрощавшись, уходит.

- Ты не писала заявление? – хмыкаю, оборачиваясь к Алене.

Она ежится.

- Тарские тут пять лет как живут… Я его балбеса еще подростком знала.

- Ну, тогда пошли осматривать дом, - звеню ключами.

- Демьян…

- Ничего не знаю. Наденьке свежий воздух нужен. И будет где няню разместить. А то ты скоро дойдешь от бессонницы.

- Другие и без нянь справляются, - бурчит Аленка, но послушно спускается с крыльца.

Перехватываю ее под руку, с удовольствием отмечая, что отстранятся она не спешит.

Вместе мы идем вверх по улице. Новый домик находится у самой кромки леса, около небольшого ручья. Место облагороженное, для прогулок с коляской подойдет отлично.

Похоже, Алена со мной солидарна.

Чувствую ее беспокойство и восторг, когда мы заходим в дом.

Он небольшой, в два этажа. Очень уютный, выполнен в деревенском стиле.

- Я думала, тут все в деловом стиле будет… Ну знаешь, вроде хай-тек, все дела…

- Может, Эдуард Федорович любит дома под старину. Не важно. Но он прав, сына нужно воспитывать. А тебе сюда переехать. На время. Тем более ты сделаешь человеку приятное. Он не будет чувствовать за собой вины.

- Я смотрю, ты у Генриха Вольфовича хлеб отбираешь, - бурчит Аленка.

Смеюсь, оценив ее шутку про немца. А потом сгребаю свою бедовую красавицу в охапку и целую.

Волна жара облизывает с головы до ног, а голову ведет с такой силой, что дышать невозможно.

Аленкины губы – как самый сладкий на свете хмель. Пью его жадно, пока не отобрали. Ладони скользят по узкой спине и хрупкой талии, зарываюсь пальцами в распущенные локоны. Че-е-ерт… Как же хочется почувствовать их снова длинными. Намотать на кулак, потянуть слегка и…

- Д-демьян, - тихонько стонет Алена.

Опять!

Каждый раз отталкивает, и мне приходится подчиняться! Через силу заставляю себя отстраниться.

- Не удержался.

Голос звучит хрипло, отрывисто. Обвожу пальцем припухшие губы, с удовольствием замечая, как зрачки Аленки расширяются.

Она тоже реагирует. Ей хочется большего. Но не подпускает… Черт. Может, нам обоим к психологу? Вот немец рад будет.

- Нужно заняться переездом, - Аленка отходит от меня на несколько шагов и скрещивает руки на груди.

В глаза не смотрит. А щеки все красные и дышит нервно и часто.

С трудом дается ей равнодушие, вижу-вижу. Да только и я уже на пределе.

- Займемся, - обещаю многозначительно. – Вот прямо сегодня.

Глава 39

- Да, не так я себе представляла новоселье…

Наденька беспокойно хнычет, в сотый раз выплевывая пустышку, а я наматываю круги по гостиной.

Нанятая мною няня неожиданно приболела. Поэтому приходится справляться самой.

Я не жалуюсь. И плачь дочки меня совсем не раздражает. Но эта беспомощность… Я ужасно хочу помочь хоть чем-нибудь! Уже и капельки дала, и пеленку теплую на животик клала – ничего не помогает.

Наденька куксится и пачкает памперс.

- Ну что, малышка, давай переодеваться…

Кладу свою красавицу на пеленальный столик. Начинаю переодевать, а у самой прямо горло перехватывает! Какая же она все-таки маленькая и хорошенькая! Хочется обнять, поцеловать и с рук не спускать!

- Не надо плакать, - шепчу, намазывая попку кремом. – Бабушка говорила, что я тоже животиком страдала. Мама с отцом как-то гостили все лето в деревне… Там очень хорошо. Домик все еще стоит, и мы туда обязательно съездим.

Дочка прислушивается к моей болтовне. Ей вообще очень нравится, когда с нею разговаривают.

Особенно Демьян.

Внизу живота приятно тянет и дыхание сбивается.