Герцог был в растерянности. Конечно, он допускал, что план может не сработать, и заранее придумал десяток ходов, суливших безопасное отступление. Но все шло так хорошо и гладко… Промахов не было. И все же он потерпел поражение. Насколько сокрушительное — покажет ближайшее время. Дадут ему уехать из города? Поймут ли, что за всем этим стоял он, один из Сеговаров? О, если Птах уцелел, он, конечно, раскопает все до последней мелочи и не позволит ему уйти. Но если королевский советник мертв, то остается шанс скрыться в ночи, затеряться на дорогах, пользуясь этой дурацкой суматохой, связанной со свадьбой. Потом выяснить, что произошло, набраться сил и, быть может, попытаться еще раз…

Карета на ходу вздрогнула и качнулась, едва не сбросив герцога с сиденья. Он подался назад, распластался на широкой спинке, и в этот момент дверца распахнулась. Темный силуэт скользнул мимо Гемела в глубь кареты и завозился на сиденье напротив. Дверца захлопнулась, и карета снова вздрогнула, набирая ход.

— Тень? — испуганно проронил герцог.

В темноте кареты вспыхнул крохотный огонек масляного фонарика. Длинные пальцы подняли его железную шторку, и карету залил тусклый свет. На Гемела из полутьмы взглянуло лицо с острым носом и большими блестящими глазами, зрачки которых, по глупому капризу природы, были узкими и вертикальными.

— Боюсь, что нет, герцог, — откликнулся Эрмин Де Грилл.

Гемел захрипел, хватаясь за камзол на груди.

— Перестаньте, — брезгливо бросил советник короля. — У вас прекрасное сердце, Гемел. Крепкое и жесткое. Я бы даже сказал — каменное. И оставьте в покое трость, я прекрасно знаю, что в ней скрыто.

Герцог открыл глаза и взглянул в лицо выродка, которого ненавидел всей душой. Его руки дрогнули от желания вскинуть полую деревяшку и одним нажатием кнопки освободить узкое лезвие, смазанное ядом.

— Не надо, — покачал головой Де Грилл. — У меня дурное настроение. Геор хочет видеть вас живым, потому что у него-то настроение лучше некуда. Но он хочет видеть живым и меня, так что, если я скажу ему, что вопрос стоял — или я, или вы, — то он поймет и простит.

Гемел с отвращением отбросил трость, и она с грохотом упала на пол, под ноги королевскому советнику.

— Тень! — громко позвал он. — Тень!

— Что я слышу? — притворно удивился Де Грилл, прикладывая к уху ладонь. — Где шорох черного плаща, скрип кинжала, вынимаемого из ножен?

— Проклятье, — процедил герцог сквозь стиснутые зубы.

— Ваш наемник, судя по всему, умнее вас, герцог, — отозвался Эрмин. — Он раньше вас понял, когда запахло жареным, и успел сбежать. Надеюсь, мы его найдем. Хотя это и необязательно. Наверно, он уже в горах. А может, и в южных лесах. А вот вы, любезный герцог, здесь. Неужели вы и впрямь рассчитывали, что этот заговор никто не заметит? Столько людей знали о нем… Столько высоких лиц в него было вовлечено… Кто-то должен был проболтаться. Просто обязан.

— Врешь, — хрипло бросил герцог. — Врешь, выродок! Никто не проболтался. Может, тебе и удалось кого-то запугать, но по своей воле никто бы не продался обезумевшему старику на троне, готовому отдать страну в лапы северных варваров!

Эрмин вскинул фонарь и посветил прямо в лицо Гемелу. Тот с проклятьем прикрыл глаза ладонью.

— Да ведь вы это серьезно, — прошептал Де Грилл. — Какой запущенный случай.

— Еще не все потеряно, — рассвирепел герцог. — На подходе гарнизон Рива и второй кавалерийский полк! Армия не потерпит измены, они всегда защищали страну и будут ее защищать…

— От таких дураков, как два полковника и один маршал, которых только сегодня утром маршал Бонибор казнил за измену, — отрезал Де Грилл. — Мелких офицеров он пощадил, хотя их тоже следовало бы проредить. Но маршал не разбрасывается ценными кадрами, в отличие от вас, у него с головой все в порядке.

— Бонибор? — севшим голосом переспросил герцог. — Он же…

— Он мчался всю ночь верхом, чтобы перехватить гарнизон, вызванный в столицу для подавления восстания. Которое, как внезапно обнаружилось, никто не собирался поднимать. Надо сказать, что когда это дошло до рядовых, они сами едва не взбунтовались. И маршалу стоило труда удержать их от расправы над офицерами. Но Бонибор всегда прекрасно ладил с рядовыми, он ведь не родился маршалом, а прошел все круги, прежде чем получил жезл. Простые солдаты его на руках носили. И сейчас, наверное, носят.

— Мерзавцы, — пророкотал герцог, стискивая кулаки. — Плебеи, грязь… Продали родину, трусливые душонки…

— Боюсь, — советник покачал головой, — о вас они думают то же самое. Ну, или почти то же самое.

— Выродок, — процедил Гемел. — Ты продался Тариму? За сколько они тебя купили?

— Бросьте, милорд, эти глупости, — отмахнулся Де Грилл. — Вы прекрасно знаете, кому я служу. И за сколько он меня купил.

— О, да, — бросил герцог. — Старик всегда питал к тебе необъяснимую слабость. Защищал тебя, холил и лелеял, доверял тебе, ставил выше других. А ты…

— А я верно служу ему и буду служить до последнего вздоха, — спокойно произнес Де Грилл. — И вам, милорд, никогда не понять этого, потому что для вас не существует того, что связывает меня и Геора.

— Что? — с презрением бросил герцог. — Неужели ваши извращения зашли так далеко?

— Дружба, — отозвался Де Грилл. — Вам, воспитанным в банке с ядовитыми пауками, коих иногда называют высшим светом, никогда не понять этого слова. Вы можете произносить его вслух, пользоваться им, как картонной маской, но вы никогда не почувствуете его в своем сердце. Оно слишком жесткое для этого слова. А Геор… Он почувствовал. То, что вы называете слабостью и мягкостью, это та сторона силы, которой у вас никогда не было, герцог. И никогда не будет. Именно в ней секрет величия Геордора Вер Сеговара Третьего, именно из-за нее старик маршал провел ночь в седле, и, как ни странно, именно из-за нее вы еще живы, хотя, клянусь небом, мне до смерти хочется вырвать вам глотку собственными руками.

Герцог взглянул в птичьи глаза с расширенными зрачками, в которых отражалось пламя фонаря, и подавился бранным словом. Там, где обычно таилась насмешка и хитрость, блестела смерть. Быстрая и кровавая расправа, которую может учинить только тот, кто стал не совсем человеком по чужой воле.

— Верно, — медленно произнес Эрмин. — Сидите тихо. Не дергайтесь. И, быть может, переживете эту ночь, как я и обещал моему другу.

Герцог сглотнул пересохшим горлом и отпрянул в глубь кареты, когда Де Грилл резко подался вперед. Но советник лишь подобрал с пола трость герцога. Выпрямившись, он поднял руку и, не обращая внимания на испуганный взгляд герцога, сильно стукнул в потолок рукоятью трости. Карета заходила ходуном, набирая ход.

— Куда? — одними губами прошептал Гемел, стараясь не шевелиться.

— В маленький охотничий домик, охраняемый верными людьми, — угрюмо отозвался советник. — Придется вам там посидеть пару дней, пока Геор соизволит принять вас для серьезного разговора, милорд.