И все‑таки было одно незначительное обстоятельство, которое не давало Клервуду покоя. Мисс Болтон было уже лет двадцать пять. Почему же тогда она давным‑давно не воспользовалась своей девственностью, чтобы заманить в ловушку какого‑нибудь богача, если действительно вынашивала подобный план?

Этот вопрос, так не нравившийся Стивену, неотступно преследовал его. Герцог обернулся к брату:

— Что еще может появиться в этой истории?

Рандольф поморщился:

— Эджмонт выгнал ее из дому. Очевидно, и до него дошли слухи.

Стивен вздрогнул. Никогда прежде он не был так изумлен, даже шокирован.

— Он выгнал ее? — Странно, но первой реакцией герцога было задать этому пьянчуге Эджмонту хорошую трепку. — Куда же она отправилась?

— Сняла комнату в Лондоне. И, судя по всему, продолжает шить для нескольких леди, устроила что‑то вроде ателье.

Сердце Стивена выкинуло причудливый фокус — вдруг ушло в пятки от страха. Ее выгнали из родного дома. И сейчас она шьет, пытаясь заработать на жизнь, сидя в убогой комнатушке лондонской гостиницы.

Стивен напомнил себе, что это не его дело и он не должен тревожиться. Пытаясь отогнать назойливые мысли, он тут же вернулся к своему столу.

— Рандольф, мне бы хотелось просмотреть с тобой некоторые бухгалтерские книги, — сказал Стивен, отказываясь думать об Александре.

Рандольф подошел к брату:

— Кстати, у меня замечательные информаторы. Они дали мне ее новый адрес.

Стивен мрачно поднял глаза, перехватив взгляд брата. Было просто невозможно поверить в то, что в тоне Рандольфа слышалось явное неодобрение.

— Ты обвиняешь меня в ее несчастьях?

Младший брат стойко выдержал его взгляд:

— Полагаю, да.

Стивен был озадачен:

— Выходит, ты принимаешь ее сторону?

Лицо Рандольфа на мгновение задумчиво исказилось, и он тихо заговорил, забыв о своей обычной почтительности к Клервуду.

— Мы — братья. Я безмерно восхищаюсь тобой — и очень благодарен за то, что ты являешься моим наставником. Но я не думаю, что мисс Болтон заслуживает такого отношения, всех этих упреков. Я не могу понять, почему ты бросил ее столь бессердечно: я считал, что ты на такое не способен! Даже представить себе не могу, что она сделала, чтобы вызвать в тебе такую ярость! Возможно, ты мог бы простить ее, независимо от того, что она сделала, — сказал Рандольф и, спохватившись, добавил: — Ваша светлость.

Даже в нынешнем, далеком от спокойного состоянии Стивен ощутил гордость за младшего брата.

— Редкие мужчины осмеливались говорить со мной так, как ты только что. Но я рад, что ты был со мной откровенным.

Рандольф улыбнулся:

— Я не собирался критиковать. Но эта ситуация меня тревожит.

— Не трать свое время попусту. Мисс Болтон — настоящий борец, она выдержит любые трудности. И я убежден в том, что ее разлад с отцом — дело временное. В конце концов, именно она сплачивает всю семью.

Рандольф, казалось, не верил собственным ушам:

— Так ты не собираешься ей помогать?

Стивен резко поднялся:

— Я никогда не прощаю предательства, Рандольф, и тебе следует вести себя точно так же. Мисс Болтон предала меня — она вздумала играть со мной, — и теперь ей придется подыскать другого благодетеля, который спасет ее из нынешнего бедственного положения.

Рандольф укоризненно покачал головой:

— А что, если никто другой этого не сделает? Что тогда?

— Не дави на меня! — предостерег Стивен.

— Могу ли я хотя бы навестить ее?

Стивен внимательно посмотрел на брата. Долго думать не потребовалось, решение пришло мгновенно.

— Если ты собираешься ее навещать, это исключительно твое дело. Я не хочу больше никакой информации — ни единого слова. — И когда Рандольф взглянул на герцога с осуждением, тот бросил: — Моей вины в этом нет. Она сама навлекла на себя все эти неприятности.

— Конечно… ваша светлость.

Стараясь казаться спокойным, Тайн Джефферсон прохаживался по гостиной, в которую его провел слуга. Сохранять внешнюю невозмутимость было непросто: его сердце учащенно колотилось, внутреннее напряжение нарастало, ведь на сей раз визит к герцогине не был случайным. Тайн старательно гнал от себя мысль навестить Джулию, хотя герцогиня так настойчиво приглашала его на прошлой неделе. Учитывая свой все возраставший интерес к этой женщине, он считал, что ничего хорошего из их новой встречи не выйдет.

Теперь Джефферсон смотрел на нее, и его сердце громко стучало. Он часто вспоминал герцогиню в последние дни, но сейчас она казалась еще более стройной, просто крошечной, и красивой.

Джулия улыбнулась ему и мягко сказала:

— Какой приятный сюрприз!

Тайн заставил себя улыбнуться, хотя его сердце совершило несколько причудливых кульбитов, а пульс оглушительно стучал в ушах. Но робеть он не привык.

— Надеюсь, вы действительно так считаете.

Джулия сделала шаг вперед, не отводя от него искрящихся теплотой глаз. Ее щеки все еще горели после прогулки на свежем воздухе.

— Конечно, считаю. Я так рада, что вы навестили меня! Я только что вспоминала о вас.

Британцы были, вероятно, самыми вежливыми, самыми деликатными людьми, которых Тайну доводилось встречать, но слова герцогини прозвучали не то чтобы вежливо… скорее сердечно, словно она обращалась к близкому другу. Он был поражен.

Все это время Джефферсон думал о том, что приглашение Джулии было продиктовано все той же знаменитой британской учтивостью и ничем иным, хотя, по правде сказать, ему хотелось большего, чем пустая светская болтовня. Но Джулия настоящая леди, герцогиня, и желать большего было бы ошибкой — именно поэтому он решил воздержаться от нового визита. Тайн старался не думать о ней, но это оказалось просто невозможно. Каждый день он настойчиво спрашивал себя, состоится ли их новая встреча, столкнутся ли они снова на каком‑нибудь званом ужине или в опере. И в глубине души Джефферсон надеялся на это. Но он не увидел Джулию ни на одном из светских раутов, на которые был приглашен. Он не натолкнулся на нее в парке, не застал ее за походом по магазинам на Оксфорд‑стрит. Тайн был разочарован.

Хуже всего было то, что он уже мечтал о Джулии. И это заставляло Джефферсона чувствовать себя неловко: он не мог контролировать своих грез — откровенных, ярких, чувственных…

Вдовствующая герцогиня Клервудская завладела всеми его мыслями, в этом, черт возьми, можно было даже не сомневаться! Тайна это совсем не радовало, ведь у подобных отношений, случись они на самом деле, не было бы будущего. Даже если бы Джулия оказалась страстной женщиной, он явно относился не к ее типу мужчин. Такой утонченной леди требовался образованный, изысканный и титулованный спутник, кто‑то, кто носил бы белые перчатки, искренне наслаждался оперой и был не в состоянии просто нарубить дров, не говоря уже о том, чтобы убить человека.