— Ты кто? — спросил я. Странно, ведь на самом деле мне хотелось спросить совсем не это…

— Ты знаешь, — прозвучал ответ.

Интересно, как я могу задавать вопросы, если у меня нет рта, и как я могу слышать ответы, если у меня отсутствуют уши? Телепатия, что ли? Или просто бред умирающего сознания.

Ведь все это время я осознаю, что нахожусь внутри поврежденного силового скафандра на пустынной поверхности Тайгера-5 и мой мозг быстро умирает от кислородного голодания.

— Если бы я знал, стал бы я спрашивать?

— Ты просто забыл.

— Издеваешься? Я никогда ничего не забываю.

— Я — белое сияние чистого разума, — заявила звезда. — Такой ответ тебя устраивает?

— А если не устраивает, я смогу получить другой?

— Сейчас — вряд ли.

— Я умер?

— Нет, иначе бы ты не задавал вопросов.

— Мертвые не любопытны?

— Смерть — это переход на новый уровень существования. Уровень, на котором вопросов не существует.

— Где я?

— Внутри собственной головы. В центре Вселенной. Какая разница?

— Тогда зачем ты здесь?

— Ты меня позвал.

— Не помню, чтобы я кого-то звал.

— Я не могу сказать тебе ничего такого, о чем ты не знаешь сам.

— Это должно означать, что ты — порождение моей фантазии?

— Ты сам можешь придумать, что это должно означать.

— Я думаю, что это бред, — решил я. — Если ты не можешь рассказать мне ничего нового, зачем тогда ты мне нужен?

— Чтобы напомнить тебе.

— О чем?

Нет ответа.

— О чем?

Нет ответа.

— Для порождения моей больной фантазии ты слишком молчалив и неприветлив, — сказал я. — Я вот сейчас возьму и умру всем назло, и тогда тебя тут вообще не будет.

— Ты оперируешь ложными понятиями.

— Что такого ложного в понятии смерти?

— Ты забыл.

— Я ничего не забываю!

— Это всего лишь вопрос выбора.

— Ты мне не нравишься, — решил я. — Я хочу, чтобы ты ушел.

Молчание.

— Почему ты не ушел?

— Я уйду, только если ты этого захочешь.

— И почему ж ты до сих пор здесь?

— Потому что ты боишься остаться один.

— Это глупо, — сказал я. — Никогда не предполагал, что мое подсознание будет разговаривать со мной такими штампами.

— Любопытно, а что бы ты хотел от меня услышать?

— Кто я?

— Ты — это ты.

— Свежий ответ, — сказал я. — И, главное, очень информативный.

— Ты можешь получить все ответы и уйти туда, где вопросы не имеют значения.

— Это умереть, что ли?

— Давай для краткости назовем это так.

— Мне не очень хочется умирать.

— Ты выбираешь сам.

— Да, учитывая, что мое тело сейчас загибается от недостатка кислорода под полутора тоннами неподвижного металла, это звучит очень убедительно.

— Это все еще вопрос выбора.

— А я все еще не понимаю, о каком выборе идет речь.

— Ты можешь остаться собой. Или стать мною.

— То есть большим, светящимся и несущим бред?

— Похоже, что ты пока не готов выбирать.

— Тупой психоделический бред, — сказал я. — Мне даже стыдно, что перед смертью я вижу такие картинки. Надеюсь, в загробной жизни меня ждут обворожительные гурии, пение райских птиц и свежий шербет. Впрочем, если будут гурии, то на двух других пунктах я не настаиваю.

— Ты не мусульманин.

— То есть такого шикарного рая мне не светит?

— Я знаю об этом только то, что знаешь ты. А ты не веришь в рай.

— Зато я верю в гурий.

— Тебе страшно.

— Ну я вроде как умираю, так что это нормально.

— Ты не умираешь.

— Забавно, — сказал я. — Пару секунд назад ты утверждал, что знаешь только то, что знаю я. А теперь выкатываешь мне нечто, в чем я не убежден.

— Ты думаешь, что до сих пор находишься на Тайге-ре-5, а это ошибка. Азим успел вовремя, и сейчас ты лежишь в медицинском отсеке на борту «Ястреба», а корабль летит к Сципиону-3. У вас все получилось.

— И я это знаю?

— Да, если это знаю я.

— Насколько у меня все плохо?

— Ничего необратимого.

— Тогда какого черта ты твердишь мне о выборе между жизнью и смертью?

— А это такой глобальный выбор, не зависящий от твоего теперешнего положения.

— Но прямо сейчас смерть мне не грозит?

— Нет.

— Тогда пошел вон, — сказал я. — Ты меня достал.

— Как скажешь.

Гигантский светящийся смайлик подмигнул мне на прощание, свернулся в точку и исчез, как исчезает изображение в телевизоре, у которого выключили сначала горизонтальную, а потом и вертикальную развертку.

— Вот же фигня, — сказал я и пришел в сознание.

Сципион-3 был провинциальным миром, проживание на котором не отличалось повышенной комфортностью, однако после Кридона, Пекла и Тайгера-5 он показался мне чуть ли не раем под звездами.

Космодром Сцилла находился на большом острове в экваториальной зоне планеты, и там, где кончался бетон летного поля, начинались пальмы, солнце и белый песок. Мы с Азимом арендовали небольшое бунгало в поселке недалеко от космодрома и уже третий день наслаждались жизнью и прекрасным видом на пляж и три сторожевых корабля на рейде. Обычных корабля, не космических.

Ничего не происходило.

Я наслаждался передышкой, пил местное слабоалкогольное пиво, валялся на пляже, купался в теплой водичке и всячески праздновал свое второе рождение, зато Азим с каждым часом становился все мрачнее и мрачнее.

Люди Визерса до сих пор не вышли на связь, несмотря на то что мы четко выполнили свою часть договора. Добыли криокамеру с телом Киры, подсоединили ее к энергетической системе корабля, совершили посадку на заранее оговоренном космодроме, уложившись в заранее оговоренные сроки, но никто и не подумал связаться с нами и забрать ценный груз, ради которого мы рисковали своими жизнями и убивали людей.

Я считал, что это просто какая-то накладка, Азим же видел в ней катастрофу.

— Через семь дней истечет срок аренды нашего места на космодроме, — сообщил он вечером третьего дня. Мы сидели на открытой веранде, подставив тела легкому ветерку, дувшему со стороны моря, и наблюдали за маневрами малотоннажного транспортного судна, заходившего на посадку. — Надо будет либо заплатить еще за десять дней вперед, либо убираться отсюда к шайтану на рога.