Распахнув глаза, Ева уставилась в потолок над своей головой, и не понимая, где находится. Она четко помнила, что была в зале, когда ей стало плохо. Со стоном приподнявшись, она огляделась по сторонам, соображая, что находится в комнате.

Закусив губу, и сдерживая стон, она спустила ноги с края кровати, собираясь встать.

— Где ты спала?

Низкий голос Одина напугал ее. Сжавшись от страха, она увидела, что он подходит к ней. Ярость на его лице, была так очевидна. Проследив за его взглядом, она поняла, что он заметил подстилку, по-прежнему лежащую у окна.

Опустив голову, она покачала головой, отказываясь отвечать на его вопрос. Чувствуя знакомую дрожь, пробегающую по телу, она обхватила себя руками, надеясь согреться.

— Ответь на мой вопрос, черт бы тебя побрал!

Не поднимая головы, она вновь покачала головой. Зачем он спрашивает, если и так все очевидно? Глубоко вздохнув и собравшись с силами, она встала с кровати, собираясь вернуться на свою подстилку.

— Куда ты собралась? — прорычал он, разозленный тем, что она не ответила ни на один из его вопросов.

— Я не хочу быть здесь, — прошептала она, едва выговаривая слова. Она и сама не понимала, о чем именно сейчас говорит, о его кровати или о комнате в общем.

— Если ты думаешь, что я собираюсь бегать за тобой, чертова девчонка, то глубоко ошибаешься. Мне абсолютно безразлично что с тобой происходит. — прорычал Один.

Бессмысленно кивнув, Ева, едва передвигая ногами, подошла к своей подстилке. Дрожа всем телом, она неловко опустилась на пол, и повернулась на бок. Поджав ноги, она обхватила себя руками, чувствуя такую слабость, как никогда прежде.

Она никак не отреагировала даже тогда, когда дверь в комнату с силой захлопнулась. Единственное, что она понимала, это только то, что опять осталась одна. Закрыв глаза, она тихо заплакала от бессилия.

Один вылетел из комнаты вне себя от бешенства. Все внутри него протестовало против того, чтобы оставить Еву в комнате в одиночестве. Едва он хотел отойти от комнаты, как услышал еле различимый звук. Зарычав, он врезал кулаком в стену, а затем распахнул дверь в комнату. Подскочив к Еве, он подхватил ее на руки.

Теперь, она плакала, уже не сдерживаясь.

— Заткнись, — прорычал Один, грубо укладывая ее на кровать.

— О-о-отпусти меня, пожалуйста. — прошептала она.

Скрипнув зубами, он накрыл ее одеялом, и выпрямился.

— Если ты посмеешь встать с кровати, я накажу тебя так жестоко, как никогда прежде. — его голос, полный ярости проник в ее сознание. Это обещание практически обездвижило ее.

Тяжело дыша, Один встал у кровати. Он видел, что Ева уткнулась в подушку, приглушая рыдания.

— У тебя есть день, чтобы прийти в себя. Завтра, ты должна будешь вернуться к своим обязанностям. Больная или здоровая.

Ева слышала абсолютно каждое слово Одина, но ничего не могла сказать в ответ. У нее не осталось сил бороться, и поэтому она просто закрыла глаза. Всего одно мгновение, и она уже крепко спала.

— Никто не будет выполнять твою работу. Ясно?

Не довольный тем, что она не отвечает, он наклонился над кровать и нахмурившись посмотрел на ее лицо, отмеченное печатью усталости. Не удивительно, что она так быстро уснула.

Не в силах отвести взгляд от ее бледного лица, Один присел рядом. Согнувшись, он уперся локтями в свои колени, и устало прикрыл глаза. Похоже, он устал не меньше этой девчонки. Сейчас, когда она спала, позади него, что-то в нем успокоилось.

Теперь, он сможет уснуть. Вздохнув, он отбросил прочь все мысли и погрузился в спокойный сон.

Ева проснулась слишком внезапно, чтобы окончательно прийти в себя. Вздрогнув, словно от грубого толчка, она испуганно распахнула глаза, не соображая, что происходит. Последнее, что ей запомнилось, это Один, полный злобы. Все произошедшее после, было скрыто, будто темной пеленой. Она даже не могла сказать спали ли все это время, или просто прибывала в беспамятстве.

Нахмурившись, она пару секунд рассматривала висящий гобелен, надеясь, что это поможет избавиться от тумана в голове, мешающего ясно мыслить. Полотно на стене выглядело выцветшим и потертым временем, но оно хорошо служило своей цели, защищая от холода. Даже сейчас, когда огонь в камине давно погас.

Сосредоточенность помогла сознанию немного проясниться, но вместе с ним вернулась и боль во всем теле. Сжав в кулаке край подушки, она тяжело глотнула, поморщившись от уже знакомых неприятных ощущений. Горло пересохло, отчего ей невыносимо захотелось пить. Облизнув губы, она только сейчас поняла, какими потрескавшимися они были.

Со стоном приподнявшись, она зажмурилась, не в силах перенести головокружение. Хотелось упасть обратно на подушку, но желание получить хоть глоток воды было сильнее. Может быть, у нее не хватит сил дойти до кувшина, но она должна хотя бы постараться.

Подтянув к себе ноги, она перенесла вес тела на другую руку и перевернулась. Опешив от удивления, она замерла, боясь шевельнуться. Может, она все еще не пришла в себя и попросту спит? Иначе, почему ей видится Одина, сидящий около нее, на кровати?

Прищурившись, она подняла дрожащую руку, собираясь прикоснуться к его спине и проверить, действительно ли он сидит перед ней, но тут же отдернула. А что, если ей не кажется?

Ахнув, она отшатнулась прочь, и забилась в угол кровати. Это и правда он. Но что он делает здесь, почему все еще не ушел?

В памяти всплыли его слова о том, что ей следует как можно скорее вернуться к работе. Неужели только поэтому?

Поглядывая на Одина, Ева заставила себя двигаться. И теперь уже не для того чтобы попить воды. Задержав дыхание, она спустила ноги с края кровати, собираясь сбежать из комнаты до того, как он проснется. Схватившись за изголовье кровати, она резко встала на ноги, но не смогла сделать и шага к двери. Схватившись за горло, она метнулась к ночному горшку, молясь о том, чтобы больная нога не подвела.

Упав на колени, она прерывисто дышала, а пот застилал глаза, мешая видеть. Получив небольшую передышку между спазмами, Ева слегка выпрямилась и потянулась к невысокому столику. Вытянув руку, она уже практически дотянулась до кувшина с водой, но его тяжесть оказалась ей не по силам. Хрупкий сосуд выпал из ее ослабевших рук, разбиваясь в дребезги.

Всхлипывая от бессилия, Ева слепо отшатнулась, но тут же вскрикнула от боли в ладонях. Подняв руку, она уставилась на кровоточащий порез. От вида крови ее замутило еще сильнее, и ей пришлось вновь нависнуть над ночным горшком, опустошая желудок.

— Что происходит? — гневный голос Одина раздался совсем рядом. Он уже потянулся к ней, чтобы заставить посмотреть на него, но она оттолкнула его руки.

— Н-не надо, — простонала она, не поднимая головы. Тошнота никак не прекращалась, и то, что Один нависал над ней, только ухудшило ее состояние. — Прошу вас, уходите.