— А третий совет?

— Ничего не говори Багрову. И вообще никому ничего не говори. Если проболтаешься, огребешь конкретные неприятности.

— Намекаешь, что Багров ведет свою игру?

— Ты не намеки слушай, а дело делай. Лучше всего будет, если ты последуешь моим советам, а об остальном поговорим потом. Даже если я тебя обманул, ты все равно ничего не теряешь, правильно? А теперь пойдем к остальным. У нас что по плану — дружеский ужин с Багровым?

— Вести переговоры будет Ногами.

— Еще лучше. Ну что, поехали?

— Поехали. И они поехали.

8

Якадзуно испытывал смешанные чувства. С одной стороны, Ибрагим его похвалил, но, с другой стороны, Якадзуно рассчитывал на большее внимание. Как-то даже неприлично получилось — бросил пару ласковых слов и пошел дальше. Так относятся к любимым собакам, но не к друзьям.

Грустные мысли Якадзуно оборвал писк телефона, сообщивший, что от Ибрагима пришло текстовое сообщение. Гласило оно следующее:

Привет, Якадзуно! Извини, что не смог с тобой нормально поговорить, вокруг было слишком много свидетелей. Я действительно очень доволен тобой, ты все сделал прекрасно, даже лучше, чем я ожидал. Если все пойдет так, как я рассчитываю, Дзимбээ скоро предложит тебе поступить к нему на службу. Не отказывайся. Наше с ним сотрудничество — не просто жест, мы теперь на самом деле в одной команде. Братство пошло на очень большие уступки, мы практически выиграли войну. Не спрашивай меня, как нам все удалось, пока это тайна даже для тебя.

С отчетом можешь не спешить, основное о твоих похождениях я уже знаю. Не пытайся понять, откуда я это знаю, — все равно не угадаешь. Просто поверь мне. Отчет при случае напиши, но особо не торопись, других дел ради него не откладывай. И обязательно проследи, чтобы он не попал в чужие руки. Не забывай — за тобой будут следить, причем очень пристально.

Что конкретно тебе предстоит в ближайшее время, я пока не знаю, все зависит от того, как пойдут переговоры. Вариантов несколько, какой будет выбран, пока неясно. Могу пообещать одно — скучно тебе не будет.

Короче говоря, держи мобилу включенной и жди указаний.

Еще раз спасибо тебе за все и успехов. Я счастлив, что ты работаешь в моей команде.

Якадзуно прочитал письмо, радостно улыбнулся, но немедленно стер улыбку с лица. Незачем давать оперативникам братства поводы для размышлений, им думать вредно. Все-таки Ибрагим не обманул ожиданий! Он вовсе не зазнался, не перестал замечать старых товарищей даже после того, как сделал невозможное — с горсткой единомышленников одержал победу над братством, подчинившим себе всю планету. Якадзуно был счастлив, что служит Ибрагиму. Ради такого вождя можно с радостью умереть и потом не будет стыдно держать ответ перед предками.

9

К вечеру Рамирес стал мрачен. Дело было не только в утреннем похмелье, испортившем настроение на весь день. Поводов для дурного настроения хватало и без этого.

Сегодня он впервые прочитал речь по бумажке. Миштич был настроен решительно, проигнорировал все аргументы Рамиреса, а когда Джон перешел на личности, Миштич стукнул кулаком по столу и рявкнул подчеркнуто грозным голосом, поставленным многолетними тренировками:

— Все, хватит! Танака ясно сказал, что ты прочтешь именно этот текст и никакой другой. Пусть это будет не так ярко, как обычно, но зато тебя не понесет. Мы с тобой знаем, какие у тебя бывают импровизации.

— Это было всего два раза…

— Не всего два раза, а целых два раза. В последний раз тебе говорю если скажешь хоть одно слово не так, как в бумажке, завтра будешь на бирже труда. Я не шучу. Слушай, Джон, я не хочу с тобой ругаться, но дело действительно очень серьезное. Стоит сделать один неверный шаг, и все, перемирию конец. Я каждую неделю бываю в ЦРК, поверь мне, этого нельзя допустить, ситуация сложилась ужасная. Мы больше не выдержим этой войны.

— Но здесь же…

— Да, речь написана коряво, я согласен. Но на последнюю страницу ты смотрел? Вот подпись Багрова, а вот подпись Бахтияра.

— Да, я вижу, но…

— Никаких но!

— Но это нельзя говорить! Знаешь, что люди подумают? Они подумают, что мы проиграли войну!

— А что подумает Бахтияр, если люди подумают, что мы выиграли войну? Знаешь, Джон, открою тебе тайну — мы действительно проиграли войну.

— Ты что? Типун тебе на язык! Как это проиграли?

— А вот так. Я на секунду заглянул в комнату, где велись переговоры… Ты знаешь, я еще никогда не видел Танаку в таком напряжении. Так что ты не рыпайся, а лучше читай, что написано. И побыстрее. Танака велел, чтобы запись сделали заранее, Багров хочет просмотреть ее до эфира.

— Но… Мы не могли проиграть! Мы разбомбили их базы, мы контролируем все коммуникации на планете, в наших руках вся энергия…

— И тем не менее. Слушай, Джон, тут разнесся один слух про твою девочку…

Рамирес зверем посмотрел на Миштича и ничего не сказал. Миштич испуганно отпрянул. Воцарилась тишина.

Через минуту напряженного молчания Рамирес грузно встал, сел напротив камеры и стал зачитывать текст, стараясь делать вид, что говорит без бумажки. Рамиресу бьшо противно.

Вечером Галя сказала ему, что нашла работу. Он возмутился и заявил, что вовсе не выгонял ее из дома и что если она думает, что он не может жить со шпионкой, то она ошибается, потому что война закончилась и…

Галя расхохоталась и обозвала Рамиреса дурачком. А потом объяснила, что работу она нашла вовсе не на бирже труда. Дзимбээ предложил ей место в особом отделе, она связалась с Ибрагимом и Ибрагим не возражал.

— Похоже, — сказала Галя, — все идет к тому, что Ибрагим будет при Дзимбээ первым замом, как Дзимбээ при Сингхе.

Рамирес снова испытал странное чувство, как будто мир перевернулся. Ибрагим Бахтияр, вождь наркомафии, злой преступный гений, организатор и вдохновитель противоестественного союза людей и ящеров против других людей, этот человек войдет в число высших вождей братства?! Мир положительно катится в пропасть.

10

Анатолий не рискнул остаться в кабине в момент посадки, как он ни пытался зафиксировать сундук, ничего не получилось. Пришлось покинуть машину на подлете к аэродрому, благо «Чайка» умеет приземляться автоматически.

Анатолий рассчитывал, что его встретит Дзимбээ, но Дзимбээ на аэродроме не было, Анатолия встречали незнакомые люди.

— Где Ю Ши? — спросил предводитель незнакомых людей, седой морщинистый китаец лет семидесяти. Анатолий красноречиво провел пальцем по горлу.

— Как?! — охнул старик.

— Взрыв большой мощности. То ли мина, то ли шахид.

— Груз при вас?

— Надеюсь.

— Не понял.