Полунин еще не захлопнул дверь «Нивы», как Краснов вынул из кармана маленький ключик и быстро стал расстегивать наручники.

Гришаев, наблюдавший за всем этим, посоветовал:

– Не торопись, пусть уедет.

– Ты чего, стебанулся, что ли! А как же мой ствол? Что я скажу начальству по поводу оружия? – вскричал Краснов.

В этот момент Полунин высунул из окошечка руку и швырнул на проезжую часть пистолет. Следующим движением он забросил подальше на тротуар ключи от машины Гришаева.

«Нива», взревев, помчалась по улице.

Когда спустя несколько минут Краснов и Гришаев снова уселись в машину, подобрав пистолет и ключи, капитан милиции спросил у следователя: – Ты что, ему действительно веришь?

– Я верю фактам, – ответил Гришаев. – А из них следует, что не похоже, чтобы он убивал этих братков, скорее всего его подставили, а затем сдали нам. И сдал нам его именно тот, кто и грохнул Слатковского с Быком. Не знаю, кто это, но похоже, что эти ребята ведут какую-то игру – хитрую и очень денежную. А мы, отпустив Полунина, им эту игру поломаем, не всю, конечно, но все же…

– А если он больше не явится? – спросил Краснов.

– Придет, куда он денется, – ответил следователь. – Он заинтересован в сотрудничестве с нами.

– А если эти люди, узнав, что мы его не взяли, решат его просто устранить?

Гришаев спокойно развел руками.

– Это его выбор, ты же сам слышал, что живым бы он нам не сдался…

Остановив «Ниву» недалеко от входа в магазин, Полунин не сразу вышел из нее, он подозревал, что люди, гоняющиеся за ним по городу, могут устроить засаду и здесь.

Он опасливо осмотрелся. Ни в одной из припаркованных поблизости машин людей не было. Убедившись, что все спокойно, Полунин покинул «Ниву» и пошел в магазин.

Пройдя через торговый зал к служебному входу, Полунин открыл дверь и с удивлением обнаружил, что сестры Либерзона нет на рабочем месте. Ее стул, стоящий в самом начале коридора, пустовал.

Владимир проследовал к двери кабинета Либерзона и, постучав, вошел в него.

Его удивленному взору представилась следующая картина – Либерзон, смочив платок в стакане с водой, прикладывал его к лицу сидящей на его стуле Адели Зямовне, на лице которой виднелся сильный кровоподтек.

Увидев Полунина, Либерзон как-то удивленно и немного настороженно произнес:

– Володя, ты приехал…

– Что у вас случилось? – спросил Полунин, видя, как с испугом смотрит на него сестра Либерзона.

– У нас проблемы с Виталиком, – ответил Либерзон. – Они его…

Дослушать Либерзона Полунину так и не удалось. В следующий момент дверь в кабинет отворилась, и в эту маленькую комнатушку, и без того тесную, буквально ввалились трое коротко стриженных амбалов.

Все трое сразу навалились на Полунина. Двое повисли на его руках, один ухватился за ноги. В комнате было так тесно, а нападение произошло столь стремительно, что Полунин не смог предпринять никаких ответных действий.

Через несколько секунд он уже лежал на полу, придавленный бандитами, ему выкрутили руки за спину и нацепили на запястья наручники.

Когда молодчики поставили Полунина на ноги и вынули из кармана его куртки пистолет, он с презрительной усмешкой на устах спросил Либерзона:

– Под кого ты меня подставил, Изя? Кто эти козлы?

– Я не подставил, – заговорил Либерзон. – Это недоразумение, это люди Быка, они просто хотят с тобой поговорить…

Но Изю перебил сдавленный стон Полунина.

Один из бандитов заехал ему кулаком в живот, сказав при этом:

– Это тебе за козла, сучара. Но это еще цветики, мы с тобой и не так еще поговорим.

– Вова, Вова, пойми, я здесь ни при чем, – запричитал было Либерзон, когда Полунина потащили к выходу.

– Да пошел ты… – в сердцах бросил в ответ Полунин.

Полунина потащили по коридору и вывели во двор, въезд в который располагался на соседней улице. Там стоял черный джип «Чероки». Открыв багажник джипа, Владимира швырнули туда, словно сумку с тряпьем.

Через несколько минут джип уже мчался по городским улицам. Полунин не видел, куда его везут, но предположил в конце пути, что машина пробыла в пути минут двадцать-тридцать.

«Чероки» остановился перед какими-то воротами, до Полунина донесся звук работы механизма, их открывающего. Затем машина въехала на территорию какого-то склада.

Это Полунин понял, когда его вытащили из машины. Одноэтажное кирпичное складское здание располагалось в центре двора и было огорожено металлическим забором.

Полунина ввели в здание через вход, расположенный в торце его. В конце небольшого коридорчика сразу начался спуск вниз, по которому Полунин и его спутники прошли в подвал.

Подвал был разделен на два помещения – в первой, проходной, комнате располагался стол, диван, несколько стульев и телевизор, стоящий на тумбочке. Это помещение явно предназначалось для охранников.

Во втором помещении держали пленников, здесь не было никакой мебели вообще. Окна тоже отсутствовали. В центре потолка висела одна-единственная тусклая лампочка.

Вдоль одной из стен тянулась труба батареи центрального отопления, к которой был пристегнут наручниками еще один пленник.

Полунин сразу узнал его – это был сын Либерзона, Виталий. Через несколько секунд и самого Владимира прикрепили правой рукой к батарее.

– Ну что, ребята, – спокойным голосом произнес Владимир, обращаясь к бандитам, – теперь, когда вы показали свое гостеприимство и хорошие манеры, может, все-таки объясните мне, зачем вы меня сюда приволокли?

– Сейчас приедут Пепел с Бармалеем и все тебе объяснят, а пока можешь размять свою задницу перед тем, как тебе в нее паяльник засунут, – ответил ему один из бандитов.

– За что такие страсти, я не понимаю? – спросил Полунин.

– Он не понимает, слышите, братва! – возмутился другой бандит. – Замочил нашего пахана Леню и не понимает, шлангом прикинулся, сука.

– Вы ошибаетесь, никого я не убивал, а Леня Бык был моим другом.

– Да не хер с ним болтать, – махнул рукой еще один пленитель, – сейчас приедут Пепел с Бармалеем и разберутся с ним.

Все трое вышли из помещения, где содержались пленники, закрыв дверь на замок, и через несколько минут до Полунина донеслись звуки работающего телевизора.

Полунин посмотрел на своего товарища по несчастью. Виталик был страшно напуган. Лицо его было очень бледным, под левым глазом растекся большой синяк.

– Ну а тебя-то за какие грехи сюда притащили? – спросил Полунин.

– Какие грехи могут быть у евреев, кроме того, что они евреи? – грустно пошутил Виталий. – И еще эти господа считают, что у меня слишком много денег.