— Вот только в первую очередь нам желателен список ближнего круга, — уточнил Петрухин. — И только во вторую — ваших клиентов. Пошукаем и там. Потому как лично я верю, что вы — отличный агент. НО! Работа с людьми, как справедливо было вами замечено, имеет специфику. Почти всегда находятся недовольные: те, кому кажется, что их в чем-то ущемили, как-то обошли. Вот и постарайтесь вспомнить подобных — это сейчас очень важно.

Лиса снова вытащила из пачки сигарету, и Дмитрий, невольно покосившись на пепельницу, в которой лежала предыдущая, не выкуренная и на треть, щелкнул зажигалкой.

— Только имейте в виду! — менторски сказала Татьяна. — Нам в агентстве тоже кажется очень важным сохранять нормальные отношения с клиентами. Мы смотрим в будущее, мы заботимся о своей репутации и стараемся избегать конфликтов.

— Удается?

— Конечно.

— Ну тогда вам остается только позавидовать, — вздохнул Петрухин.

* * *

— Слушай, а что, если у Лисы имелся не один, а сразу два «врага»? — вслух задумался Дмитрий сразу после того, как они покинули не шибко гостеприимный дом на Английской набережной. — Один доводил угрозами по телефону, а второй, действуя независимо и руководствуясь какими-то иными причинами, заслал к супругам киллера?

Купцов страдальчески закатил глаза:

— Друг мой! Выдвинув подобную версию, ты окончательно взорвал мне мозг.

— Да, инспектор. У меня, в отличие от вас, очень много креативных идей. И все они — одна другой краше. И вообще, я не понимаю: с чего вдруг такая болезненная реакция?

— А с того, что я не Цезарь, чтобы держать в голове (уже не говорю за работать) все твои креативные идеи. А посему, пока в моей черепной коробке осядут обломки и уляжется пыль, я, пожалуй, прокачусь в архив Красносельского суда. Где, в кабинетной тиши, полистаю дело госпожи Гусевой. Которая Александра. Я вчера созвонился-договорился — мне должны были его найти и отложить.

— Зашибись! — сварливо отреагировал на это заявление Петрухин. — А я, значится, должен в одиночку отрабатывать список из нескольких десятков человек, который нам надиктовала Лиса?

— Между прочим, с делом гадалки — то было твое распоряжение… Ладно, так уж и быть: опосля архива, если успею, вернусь в контору и скоротаю с тобой аналитический вечерок.

— А вот хренушки! Сегодня мой рабочий день завершится строго по графику офисного планктона — в 18:00.

— Понятно. По скольку скидываемся?

— На чужой каравай — рта не разевай! У меня… хм… приватное свидание… С дамой.

— О как?! — Купцов ехидно прищурился. — Думается мне, что я даже знаю, как ее зовут. Часом не Аллочка ли?

— С чего вдруг такие выводы? — заметно смутился Дмитрий.

Партнер принялся демонстративно загибать пальцы:

— Последнюю неделю ты стал гораздо реже курить в кабинете, облюбовав курилку директорского крыла. Это раз. Не далее как вчера Брюнет при мне отчитывал секретаршу за то, что она сделалась до невозможности рассеянной и стала допускать опечатки в документах. Чего ранее за ней категорически не наблюдалось. Это два… Исходя из этого я умозаключаю…

— Ты бы лучше умозаключил, кто в нашу Лису палил, умник! — сердито перебил приятеля Петрухин. — Все, некогда мне тут с тобой лясы точить, поехал я…

— Э-э… А я? Ты меня хотя бы до метро докинь! — запротестовал Купцов.

И тут же был награжден мстительным:

— Пешочком дойдешь: тут всего-то километра полтора. Так чего я буду кругаля закладывать, казенный бензин жечь? Всё, покедова. До завтра.

Петрухин отщелкнул сигарету, загрузился в «фольксваген» и нарочито громко хлопнул дверцей.

— Самодур! — насмешливо напутствовал его вдогонку Купцов. — А еще — тиран и деспот. Смотри, накрутит тебе Брюнет хвоста за покушение на движимое директорское имущество! — Леонид секундно задумался и уже сам для себя, вздохнув, констатировал: — Хотя «движется» эта Аллочка и в самом деле — очень даже!..

Микроавтобус вырулил на набережную, и оставленный за язык свой безлошадным Купцов пешкодралом потащился в сторону Невского.

* * *

Белая ночь — не лучший фон для интимного свидания.

По крайней мере — для первого.

По этой причине шторы в комнате Петрухина, одновременно совмещающей функции гостиной, кабинета и спальни, были загодя и весьма предусмотрительно задернуты. Теперь здесь царил умиротворяющий полумрак, а из динамиков новехонького, купленного на премиальные, полученные за дело Саши Матвеева, баксы музыкального центра приглушенно хрипел Марк Нопфлер:

…I wonder where you are tonight

You're probably on the rampage somewhere

You have been known to take delight…[5]

Петрухин вернулся с кухни с «добавочной» бутылкой красного сухого и с удовлетворением обнаружил, что за время его недолгого отсутствия Аллочка поменяла диспозицию и сейчас сидела забравшись с ногами на диван, томно облокотившись на пыльную спинку оного. Ноги секретарши при этом оголились почти критически, однако она даже не пыталась их прикрыть. И то был во всех отношениях добрый знак.

Дмитрий делово обновил бокалы, поворотился к Аллочке и, уткнувшись в девичий влюбленно-пьяненький, с поволокой взгляд, не удержавшись… хмыкнул. Некстати припомнив старую, с «бородой», одесскую притчу-байку: «Дядьку, мне больше не наливайте, бо я вже така, як вам треба!»

— Что ты, милый? — проворковала… хм… сослуживица.

— Ничего-ничего. Это я так… Любуюсь, — натянул на лицо романтическое выражение Дмитрий и, возвратив бокалы на исходную, притянул Аллочку к себе. Та покорно положила голову на мужественное мужеское плечо и, касаясь губами петрухинского уха, принялась доверительно щебетать о том, как ей сейчас хорошо и уютно. Прерывистое дыхание ее пахло сложной смесью вина, кофе и дамских сигарет. Пресекая пустопорожние разговоры (соловья баснями не кормят!), Петрухин взялся деловито целовать податливые Аллочкины губы, одновременно поглаживая легкими движениями правой руки внутреннюю поверхность наливных, аки яблочки, бедер. Коллега по работе тяжело задышала и…

…и в этот момент в кармане петрухинских джинсов заголосил мобильник.

Внутренне чертыхнувшись, Дмитрий с немалым сожалением перенастроил моторику конечностей на поиск разрывающегося мобильного чудовища с последующим раздраженным зашвыриванием оного в дальний угол комнаты. Где оно (чудовище), поскулив еще немного, заткнулось.

Петрухин продолжил настойчивое обследование женских бедер и очень быстро в этом деле преуспел — Аллочка наконец согнула ноги в коленях, слегка развела их в стороны и…