– В самом деле… – проговорил Мартин Ухорез, коснувшись плеча Эвина. – Если рассудить логически. Этот… Крикун… мог бы убить нас. Но он этого не сделал. Наоборот – спас. Спрашивается – зачем?

– Вот именно, – сказал Эвин. – Зачем? Если рассудить логически?

Ухорез несколько смущенно усмехнулся:

– Можете, если хотите, смеяться надо мной, но я вот что подумал… Помните, Цыпа на берегу вопил, Сонью призывал? Мол, иду к тебе, жди меня… Когда бутылку яблочного самогона хряпнул?

Это, конечно, все помнили.

– А ну как она и вправду его услышала? – предположил Мартин. – Сонья-то? Для того, кто сотни лет постигает магию Тьмы, это, я полагаю, несложно… А если она заинтересована в том, чтобы мы ее нашли? А? И послала одну из подвластных ей зверюшек помогать нам в дороге?

Кажется, до такого объяснения поведению Крикуна никто из путешественников не додумался. Но оно, это объяснение, разбойникам понравилось. Люди всегда легко верят в то, во что удобнее и спокойнее верить.

– Я, кстати, тоже что-то такое предполагал, – нагло соврал Тони.

– А у тебя какая-нибудь другая версия есть, а, Тихоня? – спросил Мартин Эвина.

– Нет, – качнул тот головой. – Но мы в Тухлой Топи. Здесь никого, кроме Темных тварей, нет и не было никогда, здесь везде Темные твари. А значит – здесь везде враги, некоторые из которых, кстати, имеют зачатки разума. А меня учили не верить врагам. Особенно тем, кто имеет зачатки разума.

– Ты уверен, – веско проговорил Мартин, – что Крикун – именно враг?

– Он – Темная тварь. А значит – враг.

– Ты уверен? – повторил свой вопрос верховод разбойников. – Что он – Темная тварь? Или, если это все-таки так и есть, в том, что нам не следует доверять ему? Ты, конечно, Полуночный Егерь, и без тебя мы бы не продержались здесь столько времени. Если честно, и дня бы не продержались. Но… иногда мир оказывается вовсе не таким, каким мы его привыкли понимать.

Эвин хотел ответить сразу, но осекся. Видимо, припомнив недавние события, приведшие его сюда… и внутренне согласившись с последним утверждением Мартина.

– Эвин Сторм был бы уверен, – сказал он тихо, словно про себя. – А Тихоня – уже нет…

Впрочем, возиться со стрелами он не прекратил.

– Пф, – скривился Стю. – С вагулам все-таки, Тихоня, ни ты, ни твой братец не справились, – повторил он. – А Крикун – их прогнал, как нашкодивших котов. Поэтому… – он развел руками, не сочтя даже нужным договаривать.

– Зачем Темным тварям люди? – вступил Рамси Лютый, обращаясь к Эвину. – Они питаются их плотью и эмоциями, сам же говорил. Ни за чем другим люди Темным не нужны. Крикун мог бы нас захавать? Да легко! Раз уж он сильнее вагулов. Мог, значит. И сейчас может. Спрашивается, почему не сделал и не делает этого?.. А?

– Не знаю, – сумрачно сказал Эвин. – Но, боюсь, что ответ на этот вопрос таков, что не понравится ни мне, ни тебе…

– Да что там толковать! – всплеснул руками Тони Бельмо. – Крикун нас охраняет, и баста! И не смей пулять в него своими стрелами, а то!..

– А то что? – поднял голову юноша.

И Тони сник:

– А то – то… – бормотнул он. – Чего-нибудь… Не знаю, что именно…

– Сильнее других, да? – немедленно набычился на Эвина Стю. – Силу свою в битве с вагулами надо было показывать. Вы, Полуночные Егеря, клятву приносите людей от Темных тварей защищать, так вот и держи свою клятву! А ты как нас защищаешь, а? Мы из-за тебя чуть не… того…

Эвин на это ничего не сказал, только арбалетная стрела в его руках дрогнула, а из-под лезвия ножа, которым он наносил на древко какие-то знаки, вместе с завитком стружки порхнул снопок голубых искр. Стю осекся.

Эдгард со спокойным интересом наблюдал за спорщиками.

– Забавно получается, – проговорил он в пространство. – Ты, Одноглазый, рассуждаешь о свободе, а сам ответственность за свою собственную жизнь на чужие плечи перекладываешь – когда это выгодно. Пока Эвин вел вас до Мертвого Омута, безоплошно круша Темных, его авторитет для вас был непоколебим. Но стоило ему раз потерпеть поражение, вы уже накинулись на него, как стая шакалов, жадно желая отдаться новому хозяину, даже если он, скорее всего, Темная тварь. Если так свободолюбив, то – пожалуйста – иди своим путем, куда хочешь, на все четыре стороны. А не ищи очередного вожака и покровителя.

– А в этом и есть моя свобода! – тут же вылепил в ответ Стю. – Я никакими обязательствами не связан, как мне удобно, так я и поступаю! И кто мне тут о свободе говорит?! – подбоченился он. – Тот, кто сам себе не принадлежит? То своему дяде в добровольное рабство отдался, то брату! Свобода для смелых духом! Для тех, кто не боится отказаться от каких бы то ни было рамок! А ты – раб! Раб, да!

– А ну, заткнись! – не сдержался на этот раз Эвин.

– Не горячись, брат! – безмятежно улыбнулся Эдгард. – Он просто не имеет понятия, о чем говорит. Свобода… Каждый из нас абсолютно свободен, где бы ни находился и что бы ни делал. Только мало кто это понимает. Мы – это наше сознание, а вовсе не тело. Пойми это, прими это, и ты обретешь совершенную свободу. Мы сами накидываем на себя цепи, сковывающие нас.

– Свобода – это деньги, – произнес Рамси Лютый с какой-то даже жалостью к Эдгарду, не понимающему таких элементарных вещей. – Когда у тебя задница голая и жрать нечего, тут уж под любого прогнешься, себя продашь.

– Растрачивающий драгоценные мгновения жизни, дарованные нам Неизъяснимым, на ублаготворение плоти – вот истинный раб, – сказал Эдгард. – Тело ненасытно, оно всегда будет требовать еще и еще. Эти цепи сковывают нас по ногам, не давая идти туда, куда направляет нас Неизъяснимый. И боясь телесного голода, такой раб стремится обзавестись как можно большим количеством вещей, чтобы ни в чем не отказывать телу. Так мы накидываем на себя цепи, которые сковывают наши руки, не давая делать то, в чем наставляет нас Неизъяснимый. Тот, у кого много вещей, всегда пребывает в страхе: он боится тех, у кого вещей меньше. Ведь они обязательно возжелают его вещи. Он боится тех, у кого вещей больше – те постараются обезопасить себя от того, кто беднее. На что способен человек, который всего и всех боится и не способен сдвинуться с места?

– Свобода – это сила, – сказал Мартин, сказал серьезно, вовсе не пытаясь уязвить кого-то или кого-то оправдать, а лишь донести свою точку зрения. – Мускулы, боевая хватка, хороший клинок – вот свобода. Кто сильнее, тот и свободен. Потому что способен противостоять кому угодно. Сильному нечего бояться. Сильный выше всех! А только тот, кто выше всех, по-настоящему свободен!

– И здесь, – продолжил Эдгард, – нас подстерегает последняя, нижайшая ступень впадения в несвободу. Все желания человека сводятся к одному: возвыситься над другими, заполучить власть над их телами. Обуянный этой страстью человек не думает более ни о чем другом, кроме как о сокрушении конкурентов. И нет такого преступления, на которое человек не пошел бы ради власти. И эти цепи мы накидываем себе на горло, они сковывают нас, не давая дышать. Откажись от ублаготворения своей плоти, от жажды вещей, от страсти владеть и повелевать – цепи спадут с тебя, и ты станешь совершенно свободен. И Неизъяснимый откроет тебе тысячи дорог, среди которых ты можешь выбрать себе одну-единственную. Свою. Каждый из нас появился на земле не просто так. Каждого из нас Неизъяснимый привел в этот мир для какой-то определенной цели. Вы когда-нибудь глядели с берега на заходящее в океан солнце? Оно прокладывает по воде сверкающую дорожку, отчетливо яркую. И вся штука в том, что всякий видит именно свою дорожку, зажегшуюся на великой воде именно для него – от его ног до самого солнца. У каждого из нас есть своя Сияющая тропа. Понимаете? Главное – увидеть ее. Вообще, можно сказать, получается так, что не мы выбираем Сияющую тропу, а она нас. Но только тех – кто способен ее увидеть. А смотреть на солнце непросто…