Что это?!. Опять на романтика нахлынули будто бы видения из Прошлого! Тогда, в Люблине, были видения средневековой инквизиции, пламя костров и гибнущие в них жалкие еретики. Теперь же человек узрел некий, что ли, несуществующий мир, а может и существующий, но за пределами нашего мира, в параллельном, возможно, неведомом измерении!

Нет! Достаточно! Так он еще свихнется с ума!.. «Охотник» потряс головой и постарался отвлечься от необычных галлюцинаций. Погладил собаку, заглянул в ее умные глаза и постепенно «фантазии» отошли, исчезли, ровно и не было…

…Вскоре нос катера уперся в береговую гальку у темной скалы. Ивакак, с ружьем за спиной, бросил якорь, чтобы лодку не утащило. Евгений, вооруженный лопатой, пошел за вышагивающим скоро инуитом. За плечом он держал небольшой рюкзак, в котором находились мелкие, необходимые вещи.

Майлака оставили сторожить катер, привязав на длинный поводок. Хотя в этом, в общем-то, большой нужды и не имелось. Тут на многие километры людей почти не встречается. Более того, ездовые собаки, мало приспособлены для охраны любых важных объектов. Да и воровать в гренландских владениях как-то совсем не практикуется, почему-то.

Собака заскулила, когда спутники начали подниматься на возвышенный берег. Мечтателю стало жалко псину и эскимос дал добро взять бедолагу с собою. Радости пушистому, подскакивающему зверю не было границ! Майлак побежал вперед, вынюхивая землю и оглядываясь, временами, на «исследователей викингов».

Вначале двигались по зеленым угорам, средь полярного разнотравья, цветов. Однако, миновав три километра, вступили уже в тундровую зону. Тундра расстилалась далеко – насколько хватало глаз. Но и у нее был предел: освобожденная от снега низменность упиралась в мощный язык ледника.

Растительность полярных равнин была скудной и неприхотливой. Тут, очевидно, имелись неглубокие торфяники в болотистых, мшистых местах. Мхи и лишайники напоминали подушку, ноги ступали в мягкое переплетение малых побегов. Откуда ни возьмись, налетел злобный гнус, и парень с эскимосом надели, сразу, защитные сетки.

В болотистых низинах было много созревающей ягоды. А под растительным покровом на небольшой глубине лежала вечномерзлая почва. Хаски, бегущая впереди, временами поднимала особей северной куропатки. Птицы взлетали неожиданно и хлопанье крыльев заставляло Ивакака хвататься за ружье.

Малену рассматривал в бинокль то, что открывалось пред восхищенным взором. Увидел лемминга, полярного волка в километрах двух, а может, и трех. Животное, почувствовав близость человека, постаралось ретироваться как можно быстрее. А вдалеке, в серой пелене, различалась стена возвышающегося гренландского ледника!

Местами путешественник заприметил малые, осоковые озера. Но больше всего поражало то, что здесь не видно было людей! Огромные пространства и ведь никогошеньки, никогошеньки нет! Единственным вестником гренландской цивилизации оказалась далекая точка вертолета. Эта точка, издавая жужжащий шум винтом, пролетела в направлении Илулиссата. После чего вновь наступила, лишь нарушаемая ветром, тишина, в которой плыли низкие облака, готовые пролиться хладным дождем.

И отчего-то казалось, что из мрачной пелены, вот-вот, должны показаться мамонты! Огромные животные с длинными бивнями, обросшие шерстью! А романтик с инуитом – те самые древние, первобытные охотники, что пришли в тундру промышлять страшных зверей!.. Впрочем, яркие фантазии мечтателя вскоре испарились, ибо проводник показывал рукою на озеро под названием Кермамекте.

– Вон там, на противоположном берегу и есть поселение викингов! Давай обойдем озеро и увидишь развалины их долгой стоянки.

– Но почему викинги так далеко забрались? Ведь обычно они расселялись в непосредственной близости от моря!

– Причины могут быть разными… Возможно, искали уединения из-за бога, или не хотели связываться со своими собратьями.

– Любопытно. Да, нужно быстрее туда нам дойти! По характеру развалин определим, какая жизнь там происходила, какие особенности данной «деревни»!

И путешественники ускорили шаг, и через полчаса уже находились у руин искомого поселения.

Черное бедствие

Северный сильный ветер гулял по переулкам и улицам ночного Зайнакана. Поднимая в воздух песчаную пыль, задувая коптильные фонари на главных ярусах города. Но он не мог задуть пламя, горевшее в чаше на вершине гигантского Святилища Даргара. Ибо пламя это знаменовало тяжелое положение Аргонии, ужасную войну, что страна вела с превосходящими силами противника.

Храмовые стражи – краданги – в черных сутанах с капюшонами шли вокруг Святилища цепью. Шли, шепча молитвы в честь Демиурга, умоляя, чтобы тот убрал пелену злосчастья со своих подданных-слуг. Со страны и земли, которые находятся под его непоколебимою властью. Чтобы воцарилось умиротворение, чтобы жизнь аргонийцев вошла в обычное русло.

А пока, Священный Огонь, разожженный на крыше Обители, пылал постоянно, и ночью, и днем. Пламя поддерживали, неизменно, краданги, как символ тревоги, бедствия и катастрофы. И конечно, храмовые стражи молили, в сущности, Даргара только об одном. Чтобы Огонь этот, в любом случае, как можно быстрее, погас навсегда!

Но если одно пламя мечтали погасить, то другое, наоборот, никогда не должно было потухнуть!..

– Боже! О, Повелитель Огненного Начала! Великий и всемогущий! Хранитель живого и неживого! Вся Аргония у твоих ног! Умоляет – сжалься над ней! И верни былую славу, процветание! И да обрушатся лихие беды на недругов! На тех, кто осквернил сердце твое! И протянул руку на священную землю! На подданных твоих, почитающих самое всеобъемлющее!

Так, слово за словом, повторяла страстно фигура в красной сутане. На голове которой была темная малтра. И которая, с опасением, смотрела на алтарь внутри огромного храма. На алтарь, где испокон веков горел Вечно Пылающий Факел. Еще со времен постройки Верховного Мрачного Святилища. Факел, что ни разу с тех пор не погас. Если же Огонь прекратит свою жизнь, наступят страшные времена. И волны Китанского моря навсегда поглотят Аргонию! И все превратится во Мрак, Небытие и на оном прекратится существование видимого, подлунного мира!

Сие был Салдаг, верховный жрец и настоятель Обители Вечного Пламени. Он с тревогой наблюдал за пылающим Факелом, чей танец ослабевал, бился, то затухая, то возгораясь. Ослабление огня было обусловлено положением государства в войне. И это несмотря на то, что пламя постоянно поддерживалось стражами. Прилагающими непомерные усилия, препятствуя ЖУТКОЙ ТРАГЕДИИ, в случае возможного, хотя и неочевидного поражения. Иными словами, когда огонь может погаснуть.

В глубокий колодец, что в храмовом подземелье, все больше бросалось жертвоприношений, даров. Люди и священнослужители молили, чтоб Демиург принял их и вернул державу к нормальному состоянию. И смилостивился над душами несчастных, дабы смертные оказались в его Царстве. А не оставались в огнедышащей лаве могущественного Брамора и не горели в ней, мучаясь, на веки веков!..

Впрочем, учитывая события последних месяцев, Бог не очень беспокоился о судьбе и жизни страдающих почитателей.