Я загрустил. Она была готова умереть для того, чтобы изменить обстоятельства, закончить войну, исправить ошибки, которые она замечала в окружающем мире. И то, что она решила изменить, менялось.

— Разве ты не исчерпала еще свою социальную активность? Разве ты не говорила уже раньше: «Никогда впредь!»?

— Это было, — сказала она. — Думаю, что я уплатила все долги обществу на следующие десять жизней вперед, и после кампании с КVSТ я поклялась держаться подальше от этих мероприятий до конца дней этой. Но бывают моменты, когда…

Я чувствовал, что она не хочет говорить то, что собиралась сказать, и что она ищет слова, чтобы выразить никогда-невыразимое.

— Я могу поделиться с тобой тем, чему я научилась, — сказала она, — а не тем, что я знаю. Если ты хочешь узнать, можешь ли ты делать добро, вместо того, чтобы отступать, я бы на твоем месте вышла из уединения. Я ничуть не сомневаюсь: если мы захотим предотвратить вырубку правительством леса, который больше не вырастет, мы сможем это сделать. Если вырубка незаконна, мы добьемся своего. Если законна, мы всегда успеем уехать в Айдахо.

Ничего не было для меня более неинтересным, чем убеждать правительство в необходимости изменить его решение. Люди попусту тратят свои жизни, пытаясь сделать это. Если мы в конце концов победим, это будет победа над бюрократией, которая в этом случае не сделает того, что она с самого начала и не должна была пытаться делать. Нет ли более утомительного занятия, чем удерживать чиновников в пределах закона?

— Прежде чем мы уедем, — сказал я, — можно было бы быстро убедиться в том, что они делают все правильно. Пустим в дело наши компьютеры. Но уверяю тебя, мой маленький олененок, мы не заставим правительство Соединенных Штатов изменить его собственные законы!

Была ее улыбка ласковой или горькой?

— Я уверена, — сказала она.

После обеда в этот день наши компьютеры в лесу со скоростью света посылали мерцающие вопросы компьютеру в Огайо, который мгновенно переправлял их компьютеру в Сан-Франциско, который засыпал ответами наши экраны: федеральное законодательство запрещает продажу и вырубку невосстанавливающихся лесных насаждений, находящихся на землях общественного пользования. Вслед за этим приводились сведения о восьмидесяти двух связанных с этим судебных делах. Переехав в беззащитные леса южного Орегона, неужели нам довелось попасть сюда в последнюю минуту перед началом безжалостного насилия и убийств?

Я взглянул на Лесли и согласился с ее безмолвным выводом. Не было никакой возможности не обратить внимания на преступление, которое вот-вот должно было свершиться.

— Когда у тебя появится минутка, — сказал я на следующий день, когда мы работали за нашими сияющими экранами. Это была условная фраза у нас, когда мы работали с компьютерами: просьба обратить внимание и в то же время слова: «Пожалуйста, не отвечай сейчас, если одно ошибочное нажатие клавиши погубит всю твою сегодняшнюю работу».

Через некоторое время она оторвала глаза от экрана.

— Да!

— Не кажется ли тебе, что сам лес позвал нас сюда? — сказал я. — Может быть, он на ментальном уровне взывал о помощи? И феи деревьев, духи растений и эльфы диких животных построили вместе сотню совпадений, чтобы мы остановились здесь и вступили в борьбу за них?

— Это очень поэтично, — сказала она. — Возможно, так оно несть. — Она повернулась и продолжила работу.

Через час я снова не вытерпел:

— Когда у тебя появится минутка:

Через несколько секунд дисковод ее компьютера зажужжал, сохраняя данные.

— Да!

— Как они могут сделать это? — сказал я. — Ведь КЗР уничтожает ту же самую землю, которую он согласно закону должен защищать! Это похоже на: медвежонка Смоуки, который убивает деревья!

— Обещаю, что скоро ты выучишь одно, вуки, — сказала она. — Что у правительства почти отсутствует способность предвидеть будущее и почти бесконечные возможности делать глупости, применять силу и разрушать. Не совсем бесконечные возможности, но почти. Это «почти» проявляется, когда люди становятся достаточно решительными, чтобы противостоять.

— Я не хочу этого выучивать, — сказал я. — Пожалуйста, послушай, я хочу научиться видеть, что правительство дальновидно и прекрасно, и что граждане не должны тратить свое личное время на защиту себя от избранных ими политических лидеров.

— Не правда ли, мы хотим:, — сказала она, далеко опережая меня своей мыслью. Затем она вернулась опять ко мне. — Это будет нелегко сделать. Это не просто лесок вон там, это большие деньги, большая власть.

Она положила федеральный документ мне на стол.

— КЗР получает солидные доходы от компаний по продаже лесоматериалов. Комитету платят за то, что он продает, а не за то, что он сохраняет. Поэтому не думай, что мы сходим к местному директору, укажем ему на нарушение закона и он скажет нам: «Конечно, мы виноваты и больше не будем этого делать!» Это будет длительная, упорная борьба. По шестнадцать часов в день и семь дней в неделю — вот чего потребует победа. Но давай не начинать действовать, если мы не намереваемся победить. Если хочешь выйти из игры, давай сделаем это сейчас.

— В любом случае мы не можем проиграть, — сказал я, вставляя новую дискету с данными в дисковод своей машины. — До тех пор, пока ДН может наброситься и отобрать первую копию любой рукописи из моего компьютера, не имеет смысла писать. Но я же могу написать целый вагон протестов против вырубки леса! Правительство не конфискует то, что я напишу: мы будем посылать его прямо ему. Столкновение Комитетов — вот как я сейчас это вижу. Прежде чем ДН решится отобрать мои деньги, я расходую их на борьбу с КЗР!

Она засмеялась.

— Иногда я верю тебе. Возможно, действительно не существует несправедливости.

Наши приоритеты изменились. Наша работа остановилась, когда мы усердно принялись за изучение материалов. На нашем рабочем столе, на кухонном столе и на кровати были свалены тысячи страниц данных о лесных ресурсах, системе вырубки-восстановления насаждений, эрозии почв, восстановлении почв, сохранении грунтовых вод, изменениях в климате, угрозе исчезновения видов, социоэкономических аспектах лесной промышленности в их связи с преимуществами от анадромного разведения рыбы на прилегающих к лесу участках, защите прибрежных зон водоемов, коэффициентах теплопроводности гранитных почв и законах, законах, законах. Книги законов. Национальная программа по защите окружающей среды, Федеральная земельная политика и Закон об использовании земельных ресурсов. Постановление о защите исчезающих видов растений и животных, НАТЛП (Национальная ассоциация торговцев лошадиными подковами), ФАКЗВ (Федеральная администрация по контролю за загрязнением воды), АА (Автомобильная ассоциация), СЧВ (Стандарты на чистоту воды). Постановление N 516 МДП (Департамента по промышленности). Законы выпрыгивали со страниц и через наши пальцы попадали в компьютеры; записывались с помощью электронов, кодов и ссылок на ячейки памяти, заполняли дискету за дискетой, которые дублировались в сетевых банках данных на случай, если с нами или с домом, где мы работали, что-то произойдет.