Макар вошел в дромос, рассекая булатным клинком воздух перед собой. С треском посыпались голубые искры, словно порвался невидимый полотняный занавес. Возникшая из искр фосфоресцирующая тварь бросилась на него, но Зотов прошел сквозь чудовище.

Макар стряхнул с рук голубые искры, волосы на голове шевелились, потрескивали. Едва повернешься или сделаешь резкое движение, мириады искр сыплются на пол с треском и шелестом. Кирпичи свода обросли огнями святого Эльма, в коридоре танцуют языки «синего пламени». Не царская гробница — зачарованный замок. Не хватает эльфов — не ушастых убийц, а крылатых дюймовочек.

В синем свете огней Зотов сразу заметил опасность: в конце дромоса, при входе в погребальную камеру, на полу лежали выпавшие кирпичи, серый песок покрывал все толстым слоем, а верхние ряды конического свода прогнулись под тяжестью чего-то, давящего на них сверху.

Курганник осторожно двинулся вперед: даст Бог, строители склепа не вставили меж плиток пола подвижную панель, обрушивающую свод. В неверном свете Макар уже различал погребальный каменный одр с человеческими останками. Барельеф украшал его грани… Увиденное отвлекло его: рука неосторожно коснулась «синего пламени» — хлопок, знакомый удар иглами по нервам. Зотов заорал от боли, опустился на колено. «Синие» один за другим схлопывались, подбираясь к просевшему своду. Первый кирпич упал вниз. Сцепив зубы, курганник поднялся на ноги. Лавина песка рухнула разом — Зотов прыгнул в проем склепа.

Полог шатра распахнулся. Порыв холодного ветра ворвался звоном стали — снаружи шел бой. Огонь в очаге возмущенно взревел, освещая трех воинов в кожаных доспехах. Лица их были скрыты повязками. Чужие!

— Назад! — Дарсата отошла к противоположной стене шатра, прикрывая собой Мисту.

— Как вы посмели войти в святилище Арта?! — воскликнула осарта, вытаскивая из-за пояса длинный кинжал.

Они молчали, опасаясь, что Дарсата узнает голоса. Значит, Мадсак посмел покуситься на жизнь сестры царицы. Его лазутчики донесли о странствиях женщины Арта, и властолюбец решил положить этому конец.

Двое убийц стали обходить Дарсату с боков, третий зло щурился сквозь дым очага, довольный своим превосходством. Осарта заговорила заклинание первое, которое пришло на ум. Незнакомые слова насторожили убийц, они присели, словно загнанные в угол волки.

Внезапно сверху рухнули камни, пыльное облако накрыло горящее пламя, что-то грохнулось в потухший очаг.

— Блин! Гребаный кнехт!

— Макар!

— Лиза!

Паралат оглянулся в поисках любимой.

— Осторожно! Сзади!

Убийцы вжались в войлочные стены шатра. Старший стоял, пошатываясь, выронив акинак. Руками он держался за голову, видимо, один из камней ударил его.

— Кто это?!

— Убийцы!

Больше Зотов не спрашивал. Одним движением вытащил ятаган и большой нож, присел, утробно рыча на противников. Двоих просить не пришлось — они пулей выскочили из шатра, вереща что-то о проклятии осарты. Третий упал на спину, получив удар ногой в грудь. Паралат выскочил следом за убийцами. Дарсата, быстро накинув волчий плащ, поспешила за ним. Теперь она знала нужное заклятье.

Трое параласпайнов сражались пешими, спиной к спине. Противник не застал их врасплох, но превосходил «железных воинов» впятеро. Таскар видел убийц, заходящих в шатер Дарсаты, попытался пробиться сквозь вражеские клинки. На него насели и едва не ударили в спину. Нарушать строй было нельзя, иначе смерть всем троим. Однако знать, что и в шатре идет неравный бой, невыносимо тяжело.

Таскар упустил момент, когда в спину врагу ударил невесть откуда взявшийся союзник. Воины в кожаных доспехах стали падать один за другим, в их строю начиналась паника.

— Варка! Варка! — неистово кричал бегущий к своей лошади человек, заливая снег кровью из раны на левой руке.

Над степью раздался волчий вой, и Таскар наконец увидел жуткое создание, снующее среди врагов. Человек с волчьей головой орудовал изогнутым клинком, глухое рычание вырывалось из его горла. Таскар взглянул в сторону шатра — осарта стояла у сорванного полога над поверженным убийцей, напевая заклинание. Значит, вот откуда помощь.

Лошади под конными противниками присели на задние ноги, попятились. Один из всадников поднял лук. Варка поворачивался лицом к нему и не успел бы уклониться от летящей стрелы. Нож Таскара ударил стрелка в горло.

Противник бросился врассыпную, оставляя убитых и раненых, бросая перепуганных лошадей.

— Макар!

Таскар моргнул, отказываясь верить своим глазам. Варка обернулся рыжим паралатом с ножнами за плечами. Усталая Дарсата опустилась в сугроб, наметенный ветром у стены шатра. Рыжий шагнул навстречу хрупкой девушке, которую привел с собой безумный бродяга. Облако изморози накрыло его с головой.

— Макар!!!

Когда речной песок ухнул в проход, пыль поднялась столбом. Песок лез в глаза, уши, нос, набивался тертой наждачкой в рот. Из звуков — только шелест сыпучего потока. На какое-то время Макар ослеп и оглох, даже потерял сознание: когда падал, острый камень рассек кожу над правой бровью. А потом… Пламя в лицо, грохот падающих камней, звон клинков, крик Лизы. Он метался среди людей в кожаных доспехах, защищая любимую. Три воина в чешуйчатых плащах сражались спина к спине в окружении врагов, и Зотов стал четвертым.

— Макар!!!

Он шагнул навстречу любимой, но ударился лицом в песок. Правая часть головы, погруженная в липкое, болезненно пульсировала, в ушах стучало от недостатка воздуха. Страх остаться заживо погребенным заставил курганника пошевеливаться. Во время падения успел подобрать под себя руки, теперь, упершись ими, пытался выбраться из обвала. Песок над головой поддался, осыпался под подбородок, однако сдавил кадык. Двигаясь вверх частыми толчками, удалось освободиться по грудь. Первый глоток воздуха ворвался в горло пополам с пылью и песком, резкий кашель сотряс тело, однако Зотов упорно рвался вперед, выгребая из-под себя камни.

Промывая глотку, глаза, нос, отчаянно вычищая уши, он израсходовал почти всю воду. Кашель долго корежил тело, и теперь болели ребра, саднила глотка. Правый глаз курганник отмыл от кровяной корки, но саму рану не тронул: кровь запеклась пополам с песком — остановилось кровотечение. Для подъема тонуса Макар глотнул «федоровки».

Бой и Лиза — как наваждение. Может, уже грезит наяву? Или следствие ранения?

Пока приводил себя в порядок, «синие огни» вновь заполнили гробницу. Огонек свечным пламенем возник на черном квадратном предмете, торчащем из песка. Кирпич? Кусок деревянной балки? Макар протер слезящиеся от пыли глаза и различил стертый каблук ботинка.