стала замечательной женой для Вильяма, и тот должен снять с себя пелену влюбленности в Альенору Нортон и обратить свои мысли и сердце к той, с кем стоял у брачного алтаря в церкви и кого привел в свой дом, как свою супругу и мать своих будущих детей — так считала мисс Тьюри, сама никогда не познавшая ни счастья быть женой, ни мужских ласк, ни радости быть матерью.

— Да Бог с ней с ее красотой! Она только и знает, что хмурится и молчит! Когда я рассказал ей о переменах в королевском дворце, она перекрестилась с дюжину раз и все повторяла: «Какой позор! Какое святотатство!» — тихо рассмеялся Вильям.

— Ты пьян, мой дорогой мальчик… Отставь-ка от себя кубок и поди-ка к своей жене. Почитайте вместе Библию, обсудите вчерашний и сегодняшний дни…

— Ну, уж нет, лучше пойду прогуляюсь с собаками в парке.

— Возьми с собой Бригиду.

— Пусть остается в замке. Она такая болезненная и нежная, что даже легкий ветерок заставит ее слечь в постель. Поскорее бы она понесла…

— Понесет, мой дорогой мальчик. Она родит тебе ангелов. Она сама ангел, — ласково сказала Агнесса.

— Только этот ангел мне не нужен. Я желаю Дьяволицу! Ведьму! — в сердцах бросил Вильям.

Этих оскорблений Бригида вынести не смогла: она нарочно затопала ногами по ковру, а затем громко постучала в двери.

— Мисс Тьюри? Вы еще не спите? Могу ли я зайти к вам совсем ненадолго? — стараясь говорить спокойно, вымолвила Бригида. Но как трудно было ей притворяться спокойной, когда ее сердце и душа кровоточили от острых и унизительных слов! От слов супруга, которого она так любила, так боготворила!

— Бригида, ты ли это, девочка моя? — тотчас откликнулась Агнесса. — Заходи!

Глубоко вздохнув, Бригида раскрыла дверь, переступила порог покоев, и ее взору предстали мисс Тьюри, сидящая у свечи и занятая вышиванием, а позади нее, у окна, стоял Вильям, с кубком в руке. При появлении супруги Вильям криво усмехнулся и поднял кубок ввысь, словно приветствуя незваную гостью.

— Вы тоже здесь, мой дорогой супруг, — нарочно ласковым голосом заметила Бригида, подходя к Агнессе. — Какая же вы мастерица, мисс Тьюри! Какие мелкие стежки! Какие прекрасные розы! — воскликнула она, наклонившись к работе хозяйки покоев.

— Года, моя милая! Года превращают камни в пыль, а таких неумех, какой я была в молодости, в мастериц! — хохотнула Агнесса, не прекращая своего занятия. — Что тебе понадобилось?

— Помните, вы рассказывали мне об узорах, которыми несколько веков назад вышивали королевские одежды? Поделитесь со мной своим секретом: я желаю расшить для моего дорого мужа с десяток рубашек… — начала было Бригида, но Вильям грубо прервал ее:

— Мне не нужны твои рубашки. Лучше займись гобеленом. Может, к старости закончишь. — Вильям выпил содержимое кубка до дна и со стуком поставил его на каменный подоконник. — Пойду в парк, выгуляю собак отца. А ты, жена, чтоб к моему приходу была в наших покоях и готова встретить меня теплыми объятьями… И не хмурься так! Мне нужна веселая жена! Веселая и полная жизни! А ты похожа на стог сена в дождливом мокром поле!

Он быстро пересек комнату и вышел за дверь.

Агнесса отложила от себя пяльцы и безошибочно нашла ладонь Бригиды.

— Все, что ты услышала сейчас из его уст: забудь! В нем говорит вино, а не разум. Он ценит тебя. Ценит по-своему, — мягко сказала она. — Я почти слепа, но слух у меня острый, как у старой лисы.

Вместо ответа Бригида крепко сжала ладонь Агнессы. Она едва-едва сдерживала слезы. Такого удара она не ожидала: всегда галантный и сдержанный, Вильям вдруг стал кем-то другим, грубым и невежественным, чужим… Неужели, получив ее, он снял с себя маску и теперь всегда будет таким жестоким и холодным к ней?

— Поплачь, поплачь, моя хорошая! Тебе станет легче! А если Вильям увидит твои слезы, скажем ему, что ты сильно уколола палец, — тихо промолвила Агнесса, и Бригида тотчас упала перед ней на колени, спрятала лицо в складках ее платья и дала волю слезам.

— Такова наша судьба… Судьба всех женщин: оставаться в тени мужчин… Поддерживать и любить их, даже если они не желают ни нашей поддержки, ни нашей любви, — прошептала мисс Тьюри. Ее ладони лежали на плечах Бригиды, а на ее почти незрячих глазах сверкали слезы. — Плачь… Только это нам и остается.

Глава 18

Через три месяца замок Лейккасл ликовал: леди Бригида ожидает ребенка! Рады были все: и Тьюри, и прислуга, которая успела полюбить свою молодую госпожу. Бригида всегда была любезна и добра со всеми, а также не забывала о словах благодарности и улыбке, которые прислуга очень ценила.

Когда Вильям узнал о беременности своей супруги, он принял эту новость сдержанно, однако в душе ликовал: скоро у него родится наследник, а если это будет девочка, она вырастет настоящей красавицей, как ее мать, и ей легко будет найти достойную партию, которая свяжет семейство Тьюри родственными узами с одной из богатых знатных семей королевства. Однако, получив радостную новость и поцеловав Бригиду в лоб, он заявил ей, что отныне между ними не будет ничего, кроме поцелуев и объятий, дабы не навредить будущей матери и еще не родившемуся малышу. С того самого дня брачные отношения между супругами сошли на нет, но Бригида сполна довольствовалась теплом тела Вильяма, спящего рядом с ней, и редкими поцелуями, которые он дарил ей.

Всю беременность Бригиду окружали забота, тепло и уют. С ней носились, как с хрустальным сосудом, и не позволяли ей поднимать ничего тяжелее бумаги и пера, которые она теперь использовала намного чаще, чем раньше: она вела активную переписку с Альенорой, в которой девушки делились друг с другом своими чувствами, мыслями и наблюдениями. Однако, зная, как тяжело было Бригиде принять падение Екатерины Арагонской, мисс Нортон нарочно не писала о политике ни слова, щадя чувства подруги и защищая ее от жестокой правды.

Родители Бригиды также получили от своей дочери письмо, на которое прислали свои «искренние поздравления» и просили назвать ребенка в честь одного из католических святых, на что Вильям громко рассмеялся и пообещал, что этого не случится. Бригида всем сердцем желала девочку, которую назвала бы именем своей любимой королевы, однако Господь подарил ей здорового рыжеволосого мальчика, которого назвали Стефаном, в честь Стефана Тьюри — смелого рыцаря и основателя рода Тьюри. Роды прошли тяжело: ребенок был крупным, и Бригида мучилась двое суток. Она потеряла много крови, и за ее жизнь