Направляя ее бедра, я ускоряю темп. Алессия тяжело, рвано дышит, ее голова мотается из стороны в сторону, затем откидывается назад. Взывая к богам, она и сама похожа на богиню. Которая, замерев, с криком кончает.

Я тоже кричу от наслаждения и, держась за нее, кончаю, и кончаю, и кончаю…

Алессия лежит на спине, наслаждаясь сладкой телесной истомой и объятиями Максима. Его голова покоится на ее животе, и Алессия лениво перебирает пальцами волосы Максима. Мама не говорила, что секс может доставлять столько удовольствия. Наверное, у них с отцом по-другому? Алессия хмурится. Ей не хочется думать о том, как родители занимаются сексом, и она вспоминает бабушку Вирджинию. Уж она-то вышла замуж по любви, и они с дедом были счастливы. Даже в старости они обменивались такими взглядами, что Алессия краснела. Вот такой брак и нужен, а не как у родителей, которые никогда на людях не выказывали своих чувств.

Максим, не колеблясь, при всех берет ее за руку или целует. И разговаривает с ней. Разве было такое дома, чтобы она по вечерам разговаривала с каким-нибудь мужчиной? Если бы кто-нибудь из земляков заговорил с женщиной, его сочли бы слабаком.

Алессия смотрит на маленький ночник в форме дракона, ее маяк во тьме. Максим купил ей ночник, потому что она боится темноты. Он привез ее сюда, чтобы защитить. Он готовил еду для нее. Он купил ей одежду. Он занимался с ней любовью…

Глаза щиплет от подступающих слез, подступили неуверенность и страстное желание признаться в своих чувствах. Она любит Максима. Невысказанные слова застревают в горле, и от избытка эмоций Алессия крепче сжимает пальцы в волосах Максима. Он не рассердился на нее, когда она призналась, что обещана другому. Его встревожило, что ее сердце может быть занято.

«Мое сердце отдано тебе, Максим».

Его потрясло, когда она решила, что он может ее ударить. Алессия машинально касается щеки – отец не из разговорчивых, он предпочитает действовать…

Она проводит пальцами по плечу Максима, обрисовывая контур татуировки. Хотелось бы лучше узнать его. Наверное, стоит задать ему больше вопросов. Он уклончиво отвечает о своей работе. Алессия качает головой. Нет, не следует ни о чем его спрашивать. Сейчас ей просто нужно наслаждаться их уединением здесь, в Корнуолле.

Максим трется носом о ее живот и целует его, отвлекая от беспокойных мыслей о доме. Он поднимает голову и смотрит на нее. Зеленые глаза поблескивают в свете ночника.

– Останься со мной.

Она откидывает с его лба волосы и хмурится.

– Я остаюсь с тобой.

– Хорошо. – Он снова целует ее живот. На сей раз его рот опускается ниже… и еще ниже…

Я открываю глаза, когда утренний свет уже нащупал щелки в жалюзи. Я почти лежу на Алессии: голова на груди, рука на талии. Теплый, сладкий аромат ее кожи щекочет нос. Приподнявшись, я медленно целую ее шею.

Веки Алессии трепещут и размыкаются.

– С добрым утром, принцесса, – шепчу я.

Она улыбается сонной, сытой улыбкой.

– С добрым утром… Максим.

В том, как она произносит мое имя, мне чудится любовь. Или мне просто хочется это услышать.

«Вот именно. Я хочу ее любви».

Я отдаю себе в этом отчет, но готов ли я признаться Алессии?

Весь день впереди, он всецело наш.

– Давай проведем этот день в кровати, – предлагаю я хриплым со сна голосом.

Она гладит меня по щеке.

– Ты устал?

– Нет, – усмехаюсь я.

– О! – Она усмехается в ответ.

Его язык. Его рот. Что они творят с нею… Наслаждение нарастает, и Алессия крепче вцепляется в руки Максима. Скоро… вот-вот… Его умелый язык дразнит и дразнит, его палец входит в нее – и Алессия с криком кончает.

Максим целует ее живот и груди, затем медленно нависает над ней и на миг замирает.

– Потрясающий звук, – шепчет он и, надев презерватив, медленно входит в нее.

Когда я выхожу из ванной, ее сторона кровати пуста. Жаль, я хотел продолжения. Вряд ли я когда-нибудь насыщусь Алессией.

Судя по блеклому свету, за окном дождливый полдень. Я открываю жалюзи и, заслышав шаги, ложусь на кровать. Звякая стоящей на подносе посудой, Алессия входит в комнату. На ней мой пижамный верх, темные волосы разметались по плечам.

– Еще раз с добрым утром, – с сияющей улыбкой говорит она.

– Привет. О, кофе!

От запаха кофе у меня слюнки бегут. Обожаю хороший кофе. Я сажусь, Алессия ставит поднос мне на колени. Яичница. Кофе. Тосты.

– Настоящее пиршество.

– Ты же сказал, что хочешь остаться в постели. – Устроившись рядом со мной, она берет один тост.

Я подцепляю вилкой кусок яичницы и предлагаю ей. Алессия открывает рот, и я кормлю ее.

– М-м-м… – Она закрывает глаза от удовольствия.

У меня встает член.

«Спокойно, сначала нужно поесть».

Яичница изумительна. Похоже, она добавила в нее фету.

– Невероятно вкусно!

Алессия смущенно краснеет и отпивает кофе.

– Мне хочется музыки, – говорит она.

– Хочешь поиграть на пианино?

– Нет, я имела в виду – послушать музыку.

– Понятно. – Я беру айфон.

«Нужно купить ей телефон».

– Запоминай пароль. – Я снимаю блокировку. – Для прослушивания музыки я использую программку под названием «Сонос». С ее помощью можно слушать музыку в любом месте дома.

Я вручаю ей телефон, и Алессия начинает выбирать песню.

– У тебя очень много песен.

– Я люблю музыку.

– Я тоже.

– Сколько сахара ты положила? – попробовав кофе, бормочу я и мысленно передергиваюсь.

– Ох, прости, я забыла, что ты не любишь с сахаром. – Она невольно морщится, наверное, из-за того, что не может даже представить, как пить кофе без сахара.

– У вас принято пить кофе именно так?

– В Албании? Да.

– Удивительно, что у тебя все зубы на месте.

Она улыбается, демонстрируя мне превосходные зубы.

– Я никогда не пила кофе без сахара. Сейчас сделаю тебе новый.

Она спрыгивает с кровати, длинноногая, взъерошенная. Я ее останавливаю.

– Все нормально, не надо.

– Но я хочу сделать тебе кофе! – И она исчезает за дверью, прихватив мой телефон.

Вскоре внизу раздается песня Дуа Липы «Один поцелуй», и я улыбаюсь. Похоже, Алессия любит не только классическую музыку. Кажется, эта певица тоже албанка.