Так что количество надушенных конвертов из плотной бумаги, складываемых на специальный поднос в холле, значительно увеличилось. Но Аржея осталась так же придирчива как и прежде. Она предпочитала интересные представления балам, вечера чтений — светским сплетням, а прогулки в парках — дамским посиделкам за вышивкой. Что еще раз продемонстрировало мне, что даже в рамках своего сословия можно отличаться и не быть при этом изгоем — главное, делать все с полной уверенностью в собственном праве на инаковость. Ну и не допускать вопиющих нарушений с точки зрения общества.

Это, в какой-то мере, обнадежило меня и дало надежду на то, что она адекватно воспримет информацию о моей беременности и не погонит прочь. Напротив, поможет разобраться со статусом ребенка и нашим с ним будущим. Ведь не считая той странности после её разговора с вэем Янгареллом, которая, вполне возможно, мне лишь почудилась, с момента моего прибытия в столицу Аржея демонстрировала чудеса терпимости и дружелюбия. И пусть мне не с чем было сравнивать — из-за собственной сдержанности и любви к спокойному времяпрепровождению в активной Москве я так и не приобрела подруг, — но то, что происходило между мной и вдовой, было больше похоже именно на дружбу, нежели на отношения сюзерена и его вассала. И дарило мне внутреннее ощущение тепла.

Между нами установилась вполне доверительная атмосфера, питаемая совместными прогулками и схожими высказывании в отношении тех или иных событий или же поведения отдельных личностей. И потому я решила, сразу после Бала Зрелости, что был запланирован в королевском дворце на завтрашний день и к которому вэи — даже равнодушная к светским увеселениям Аржея — готовились, как к самому важному событию года, объясниться и попросить помощи. И разрешения воспользоваться услугами её надежного поверенного, чтобы разобраться в юридических аспектах моего положения.

Девушка вернулась с мероприятий, которые решила не игнорировать, под утро, а это означало, что почти весь день я свободна. И потому я пригласила уже сильно беременную мэсси Аллен на прогулку и обед в центральной ресторации, в которой не стали бы коситься на двух девиц без сопровождения.

Приглашение, помимо желания пообщаться с приятной мне особой, имело под собой и более практичные цели.

Во-первых, я хотела разведать обстановку на предмет проживания в их доме — ранее они предлагали подобный выход, но не факт, что и сейчас пойдут на это.

Во-вторых… выяснить, что это вообще такое… беременность? Конечно, я вышла не из дремучего леса и, несмотря на отсутствие у меня и у моих близких младенцев, многого нахваталась. Но в данный момент ощущала себя совершенно беспомощной, тем более что реалии этого мира могли сильно отличаться от того, что я полагала верным.

Слава Богу, восторженная и юная мэсси болтала о собственной беременности без умолку.

Оказалось, что здесь вынашивали те же девять земных месяцев — правда, без всякого присмотра лекарей и больниц. И рожали дома, приглашая повитуху — а потом вэи побогаче отдавали детей кормилицам и лишь изредка кормили или присматривали сами.

И живот у нее рос как по часам — постоянно хотелось есть, но она себя останавливала, чтобы не раздобреть, как «все в семье», а если чувствовала упадок сил или слабость и тошноту, то пила специальную настойку, которую заказала у лекаря.

Я сделала себе мысленную пометку озадачиться тем же.

Узнала про ощущения, режим, питание беременных, едва удержалась, чтобы не записать, что она приобрела у торговцев для малыша, обрадовалась, что токсикоз — далеко не редкое явление, и что дети у всех в этом мире, как правило, рождаются здоровыми и без особых проблем.

— Сама Суть помогает, — деловито кивнула мэсси, накручивая на специальную палочку густую тягучую массу, похожую на сыр. — Если в принципе позволяет зачать.

Я насторожилась:

— Что вы имеете в виду?

— У вэев-то детей гораздо меньше рождается, не говоря уж про вэй-ганов, — легкомысленно махнула рукой девушка, в то время как у меня внутри все перевернулось, — Редко когда бывает больше одного — двух наследников, а еще… — она наклонилась ко мне, желая поделиться, похоже, каким-то расхожим секретом, — Давно известно, что вэй-ган может зачать только от одной женщины. И даже если у него потом будет другая жена — как случилось после смерти нашей королевы — детей у него больше не будет.

Бл…ть.

Как много в этом слове… всего, что мне хотелось сказать в тот момент.

И будто решив меня добить, мэсси Аллен продолжила, облизывая ложечку со сладким желе.

— Вообще, чем сильнее маг, чем сложнее ипостаси — тем сложнее и передать способности и силу своим детям. И сложнее найти подходящую женщину, чтобы это сделать. Чтобы и зверю подошла, и магической сути…

Зверю. Силе. Пути.

— С вами все в порядке?

Я моргнула несколько раз, попытавшись сфокусироваться на мэсси.

А потом медленно проговорила:

— Не очень… Вы не обидитесь, если мы сейчас разойдемся?

— Что вы! Мне и самой пора.

Мы чуть скомкано попрощались, и я побрела по праздничным улицам, почти ничего не видя перед собой и постоянно на кого-то натыкаясь.

Конечно, по отдельным фразам, да и тому, что Себастиан был единственный в семье, я могла предположить некоторые сложности в этой области… Плюс, с точки зрения эволюции, такое естественное ограничение количества самых сильных особей вполне закономерно.

Но мне как-то стало не по себе… что эта эволюция коснулась именно меня и малыша.

Еще больше не по себе, что именно во мне, не — магичке, — неужели это не обязательное свойство для матери вэй-ганчика? — зародилась жизнь. И только у меня, если верить словам мэсси, теперь есть возможность продолжить ветвь Эрендареллов.

То есть, я и сняла проклятие?

А он…эта лохматая сволочь… сообщил всем, что это Гасар, чтобы выгодно жениться?

Ощущение, что меня использовали, вызвало горечь и боль в груди… Вспышку ненависти и злости, смешанной с растерянностью.

Ведь что же получается… Если я сейчас скроюсь, не сообщу о ребенке, то никто и не поймет, в чем проблема «бесплодия» его жены. А если спустя несколько лет догадаются? Будут искать, да еще и предъявят что-нибудь, как они привыкли? Или… женившись на вэе, он сделает меня инкубатором?

Перспективы с каждой минутой казались мне все страшнее.

Но…

Черт.

Вэй-ган ведь даже не подозревает, что у него не будет детей от… правильной вэи. И это не правильно. Как и то, что он ничего не будет знать о ребенке. Как и то, что малыш, наделенный силой — и не только — не будет иметь возможности учиться эту силу раскрывать и сдерживать.

Что я буду делать с его оборотами? Или если он вдруг станет невидимым? Взорвет что-нибудь? А если какие-нибудь враги узнают в нем Эрендарелла?