На ватных ногах Волк отошел от котельной и вернулся на дорожку. Софья уже заходила в свой подъезд. В свете фонаря он осмотрел одежду, крови на ней не было. Выстрелы не привлекли внимания любопытных: никто не выглядывал в окна, не кричал сквозь открытые рамы: «Что случилось?»; не грозил вызвать милицию. Или стрельбу приняли за предновогодние петарды, или жильцы просто боялись попасть в историю и тихо выглядывали из темных комнат через щели в занавесках. Скорей всего, верным было второе объяснение. Тяжело дыша и покачиваясь, Волк пошел прочь.

Уже подходя к метро, он увидел, как с улицы, мигая маячками, во дворы въезжает бело-синий «форд». Значит, кто-то все же выполнил свой гражданский долг, хотя и втихую.

Волк позвонил Дятлову.

— Черт напал на Чучканову, я только что его прикончил, — все еще тяжело дыша, сообщил он. — Но «светиться» не хочу, считай, что его зарезал какой-то другой маньяк. И Софью предупреди!

Он отключился и пошел к остановке такси. Мимо, ревя сиренами, проехали еще две милицейские машины.

* * *

Именинник накрыл стол прямо у себя в кабинете.

Стакан был граненым, как положено, но не стандартного объема, а вдвое меньшего — на сто граммов. Это, конечно, являлось нарушением установленного порядка, но Дятлов не хотел «развязываться», и коллеги с ним согласились. Уменьшенную посуду он наполнил, как и положено — до краев, потом аккуратно опустил две большие золотые звездочки, так что водка выпятилась над краями мениском. Встав, он аккуратно, чтобы не расплескать, поднял стакан, замер на миг с отставленным локтем, потом наклонил голову и залпом выпил водку вместе со звездочками, которые, впрочем, тут же аккуратно выплюнул — по одной на каждое плечо.

— Капитан Дятлов звание майора представил и обмыл! — четко доложил он, и сидящие за столом восемь офицеров одобрительно захлопали.

— Скоро меня догонишь, Павел Сергеевич! — одобрительно прогудел начальник УР подполковник Иванцов. — Рад за тебя. Твоя версия полностью подтвердилась, твои результаты вывели розыск на опаснейшего маньяка, и только головотяпство Колесова и иже с ним помешало задержать этого Черенко. И я, каюсь, не проявил последовательности и принципиальности, чтобы пробить твой план.

— Ладно, Виктор Сергеевич, не в тебе дело, — махнул рукой свежеиспеченный майор. — Полковник Кузнецов меня понял, Логашова убедил, к генералу сходил. Я уже почти на пенсию вылетел, а он колесо в обратную сторону закрутил, теперь я старший опер и майор, буду и дальше гадов ползучих ловить и давить! Давайте за руководство выпьем, за их справедливость!

— Такое редко бывает, — сказал кто-то.

— Да уж…

Рюмки чокнулись в очередной раз.

— А кто же все-таки прикончил этого Ястреба? — спросил лейтенант Замойский, заново разливая водку. — Да странно так…

Сидящий рядом с именинником Волк напрягся.

— Похоже, один маньяк на другого нарвался, — объяснил Иванцов. — Кто бы еще перехватил ему горло бритвой?

— Так они же перед этим долго дрались, стрелялись, в Ястреба четыре пули всадили! — не унимался Замойский. — Как бритва с пистолетом сочетается? И почему его пули не взяли? Он что, в бронежилете был?

— Да нет, — сказал Дятлов, искоса бросив быстрый взгляд на Волка. — Патроны редкие, 6,35, видно, отсырели при долгом хранении… У них уже силы не было: две пули повернулись и плашмя легли, одна в кость уперлась, одна по ребрам скользнула…

— Хватит вам про этого ублюдка говорить, — возмутился майор Зайцев. — Давайте за Павла Сергеича выпьем. Это человек негромкий, но дело свое знает лучше многих других. Не хвастает, не кричит, в грудь себя не бьет, а вдруг — раз! и дает результат!

— Как водолаз, — усмехнулся Иванцов.

— Почему водолаз? — не понял Дятлов.

— Потому что присказка есть такая: «Большое дело водолазы бесшумно делают на дне!»

Все рассмеялись и выпили. Только Дятлов держался несколько скованно.

— Ты что, Паша, не в духе? — начальник УР заметил состояние подчиненного.

— Есть такое, — отозвался майор. — Смотрю сегодня сводку, а там происшествие: одна гражданка выбросилась с шестого этажа и разбилась всмятку. А это моя агентесса. И она внесла существенный вклад в раскрытие.

— Да не обращай внимания, — выпятил губу майор Белецкий. — Они же для нас не друзья и не родственники, а вроде как инструменты.

— Не соглашусь, — покачал головой Дятлов. — Это люди, которых мы используем. И приводим их к душевному кризису, из-за чего они пьют, садятся на иглу, режут себе вены.

— Так что, мы виноваты, что наши «барабаны» пьяницы и наркоманы?!

— Опять завели ту же шарманку! — снова воспротивился Зайцев. — Вы что, не можете без рабочих моментов? Пейте, закусывайте, отдыхайте!

Но почему-то отдых не клеился, настроение у всех упало, народ стал расходиться. Вскоре Волк и Дятлов остались наедине.

— Ты, Володя, что-то тоже сегодня не особо веселый, — сказал майор, задумчиво рассматривая только что обмытые звездочки.

— Сомнения мучают. Кажется, чертяка этот скоро снова объявится…

— Ты бредишь? — усмехнулся Дятлов. — Он же в морге. Обычный мертвяк. Там таких десятки…

— Какой же он обычный? Я с ним еле справился. Посмотри на меня и на него! Я всю жизнь тренировался, учился побеждать в бою и убивать врагов. А этот уголовник мыкался по зонам да подрывал здоровье. А я ему даже руку заломить толком не мог!

— Ну, и что тут такого? У него одна из кличек — Жила. Потому что жилистый весь, как переплетенными веревками тело покрыто, справиться с ним нелегко. Об этом многие говорили!

— И убить его не так просто, — возразил Волк. — Я в него четыре пули всадил, а ему хоть бы что. Не берут его пули, а вот та самая бритва, которой я его однажды полоснул, взяла. Мистика какая-то!

— Да я же объяснял: патроны старые!

— Ерунда это, а не объяснение! — махнул рукой Волк. Он хотел добавить, что теми же самыми патронами прострелил уже две головы, но вовремя удержался.

— Почему ерунда?

— Да потому, что я отстреливал как-то эту игрушку: энергия выстрелов нормальная!

— В одном патроне нормальная, в другом — ненормальная…

Дальнейший спор не имел никакого смысла, и Волк кивнул.

— Что ж, может, ты и прав. Давай прощаться, Паша. Я решил возвратиться к себе на родину. Там родители, знакомые места, да и уютней в Тиходонске-то. Захочу — за десять минут выеду на природу. Левый берег Дона, пляжи, рощи, сотни шашлычных… А тут два часа в пробках потеряешь, пока зеленую травку увидишь…

В Тиходонском крае действительно зелени не занимать. Ярко светило ласковое июньское солнце, проселочная дорога вилась под колесами, как лента серпантина, иногда справа или слева открывались вдали небольшие казачьи станицы. Шелестели по сторонам одиночные акации и березки, стелился под ветром сероватый ковыль. Рощи и перелески остались позади. Сейчас вокруг сплошь простирались поля и степи. Верхний Дон не Подмосковье, здесь на сотни километров раскинулась нетронутая природа, зачастую горизонт, как в океане, даже закругляться начинает в том месте, где земля соединяется с небом.