— Нам о многом предстоит потолковать, Д`Шай. Я вспоминаю всебольше и больше, и с твоей помощью очень скоро восполню последние пробелы всвоей памяти. А потом, возможно, я захочу встретиться с твоими повелителями.

— Посмотрим.

Пленник бегло оглядел комнату, уделив особое вниманиегобелену. Грифон приготовился к любым неожиданностям, но Д`Шай продолжалстоять, самодовольно ухмыляясь:

— Это урок, который стоило бы усвоить. Мне следовало бытьосторожней. Я недооценил тебя, неудачник, но все же многое успел почерпнуть.Возможно…

Все еще улыбаясь, Д`Шай вдруг забился в судорогах. Онзакашлялся, и из уголка его рта вытекла струйка крови.

— Нет! — отчаянно крикнул кто-то, и Повелитель Пенаклесапонял, что это его голос. Д`Шай умирал не от ран; он все-таки совершил побег —туда, откуда нет возврата.

Грифон замер, не сводя глаз с корчащегося тела. Генерал Тоосподозвал врача. Зубы рейдера-волка были крепко сжаты, а его губы изогнулись виздевательской улыбке, словно он и теперь продолжал насмехаться над ними. Глазаего смотрели в пустоту.

Грифон потерял единственный источник информации особственном прошлом. Д`Шай сумел извлечь выгоду даже из своего поражения.

— Будь ты проклят, подлец! — яростно прошипел Грифон. — Тыне можешь умереть! Не сейчас!..

Врач уже спешил к ним, но было поздно. С последнимсудорожным всхлипом, похожим на удовлетворенный вздох, волк-рейдер безжизненнообвис. Грифон приказал стражникам держать пленника, пока его осматривает врач.

Наконец врач выпрямился:

— Я не сомневаюсь, что этот человек мертв, но не знаюпочему. Возможно, он что-то проглотил. Я буду знать точнее после вскрытия.

Тоос неодобрительно покачал головой, глядя на труп, каким-тообразом сохранивший заносчивый и высокомерный вид:

— С разрешения вашего величества, я предпочел бы немедленносжечь эту падаль. Это поможет нам дышать спокойно.

Грифон кивнул. Он не был некромантом и не умел заставлятьмертвых говорить. К тому же он подозревал, что даже в противном случае Д`Шайсумел бы оставить его в дураках. Кроме того, как верно подметил Тоос, он сможетдышать спокойно, только если будет знать точно, что Д`Шая больше нет на свете.

— Так и сделай, Тоос, и развей пепел где-нибудь в пустыне,чтобы ненароком никого не отравить.

Стражники уже убирали второй труп. Грифон поймал на себеизучающий взгляд Короля-Дракона, в котором чувствовался оттенок удовлетворения.

— Не совсем то, чего бы я хотел, но тем не менее вполнеблагополучное завершение этой неприятности. Арамит может утешиться своейскромной победой. Я, конечно, предпочел бы получить его живьем.

Грифон фыркнул. Синий Дракон может быть доволен, но у негосамого остался горький привкус разочарования.

— Отлично. Наслаждайся нашей маленькой победой. Ты непозабыл, что у нас на носу новая схватка?

— Я ни о чем не забываю, но все же приятно полюбоватьсятрупом заклятого врага.

— Тогда — развлекайся.

Грифон схватил Яйцо Ялака, все это время мирно покоившеесяна полке. Он поднес к глазам кристалл, отметая прочь все мысли о Д`Шае, идобавил:

— Позволю себе надеяться, что это позволит тебе оставатьсясчастливым, когда твари Ледяного явятся по наши души.

Эхо поражения, которое потерпели искатели в логове ЛедяногоДракона, в ту же минуту донеслось до гнездовья на Адских Равнинах. Вразрушенной крепости Азрана кипели ожесточенные споры. Естественно, ниодин изискателей не издавал вслух ни звука: они говорили на языке мыслей, единственнодостойном высшей расы.

Расположившиеся в заброшенных руинах искатели не подозревалио еще одной подстерегающей их опасности. Когда раздался скрип и треск и стеныкрепости затряслись, многие из них не обратили на это внимания, не понимая, чтоим грозит. Только когда начали падать первые обломки, они наконец спохватились.Искатели поспешили взмыть в небо, но для некоторых это оказалось уже слишкомпоздно. Первый из подземных жителей выбрался наружу посередине двора,сграбастав множество растерянных и ошеломленных крылатых, не успевших взлететь.

Искатели вступили в игру — и потерпели сокрушительноепоражение. Ледяной Дракон выказал полное безразличие к их пресловутомумогуществу. Как и прочие его заклятые враги, они были для него — ничто.Неудачное покушение могло бы привести к сосредоточению его усилий напервоочередном истреблении крылатых, но Лорд Северных Пустошей отнесся котчаянной выходке искателей с оскорбительным равнодушием. Все его враги былитеперь — ничто. Любое препятствие он мог преодолеть за несколько минут, не больше.Ничто не могло остановить могучую волну.

Многим из его детей, кошмарных порождений его магическойсилы, суждено было погибнуть. Ничто живое не склонно добровольно расставаться сжизнью, а тем более — искатели. Но кошмарных тварей было гораздо больше, иубийство каждой требовало усилий нескольких крылатых волшебников.

Даже заносчивые искатели начали понемногу понимать, что ихожидает.

Далеко на севере в холодной крепости громко рассмеялсяЛедяной Дракон.

С каждой минутой он становился все выше, но при этом всебольше смахивал на огромный скелет. Заклинание Последней Зимы, как называл егоЛедяной Дракон, приблизилось к точке, с которой уже не могло быть возврата.

Заметив выражение лица Кейба, Ледяной Дракон осклабился.Отчаяние пленников его забавляло. Кейб судорожно дернулся, пытаясь оглядеться.Сколько еще им придется висеть, прикованными к ледяной стене? Он уже понял, чтоЛедяной Дракон ожидает определенной минуты, чтобы заняться своими «гостями».Видимо, ему нужно было, чтобы его сила достигла вершины в нужный момент.

Смех Ледяного отдавался под высокими сводами:

— Крылатые наглецы в отчаянии и растерянности. Последнеепрепятствие преодолено!

Этот жуткий смех казался таким неожиданным, что пленникибыли потрясены. Почему Ледяной Дракон пожелал поделиться с ними своейизвращенной радостью? Кейб понимал, что радостный смех Ледяного означаетпредвкушение близкой победы.

— Брат Ледяной.

Незнакомый голос разнесся по всей пещере. В нем быланеобычная звучность, словно он исходил из самого льда.

— Брат Ледяной.