От удара об битум я ощущаю привкус крови во рту и сплевываю. Раненная рука болезненно ноет, как сука, но я собираю все силы, чтобы сбросить с себя его тяжелую задницу.

В эту же секунду в поле зрения попадают чьи-то ботинки. Я поднимаю взгляд и вижу долговязого. Он приседает на пятки напротив меня и хватается за мои волосы. Другой рукой он подносит нож к лицу. Я чувствую, как острое лезвие впивается в кожу, и из-под него вытекает теплая кровь.

– Я так подправлю твое личико, что даже твоя мамаша откажется от тебя, – ухмыляется ублюдок.

Позади него я вижу Стива, а за ним еще одного парня из нашей команды. Мой друг возвышаются над тощим придурком, который пришел с долговязым, и который теперь лежит на асфальте. Странно, что я не слышал звуков драки.

– Эй! – голос Стива прорезает ночной воздух. – Отпусти его!

Парни направляются в нашу сторону. В этот момент здоровяк отпускает мои руки и поднимается на ноги. Судя по всему, он убегает, так как я отчетливо вижу проблеск страха в глазах долговязого. Он испуганно оборачивается, и я быстро хватаю его за руку, выворачивая ее так, что долговязый начинает визжать на всю парковку.

Можешь кричать громче, тебе уже никто не поможет.

Одним выпадом я валю долговязого с ног. Он пытается отдышаться, но я начинаю наносить ему удар за ударом. Я избиваю его снова и снова, пока в голове проносятся его мерзкие слова.

…Первым делом я займусь ее задницей. Она у нее горячая…

Я бью его в челюсть.

…В принципе, как и ее рот…

Я бью его в нос.

…Если твоя сука будет кричать и умолять ее отпустить, я вобьюсь в ее горло по самые яйца…

Я окончательно выхожу из себя и едва осознаю, что делаю. Я выхватываю из его обмякшей руки нож и прижимаю лезвие к его лицу. Этот урод весь перемазан в собственной крови, но мне этого мало.

– Это за то, что ты хотел тронуть то, что принадлежит мне, – выдавливаю я.

Долговязый извивается подо мной, пытаясь спастись, но черта с два я дам ему освободиться. Я всаживаю нож в его щеку и не могу остановиться, пока не разрезаю его плоть до уголка рта. Ублюдок истошно орет, и его крики и всхлипы изредка прерывает бульканье крови, которая заливает его глотку.

– Не ори, – рычу я. – Я не люблю шумных сук.

Я перехожу к его другой щеке, начиная ловить себя на том, что мне нравится видеть его страдания.

– Ну, как, тебе нравится, когда трахают твой рот? – спрашиваю я. – Ой, прости, я не подумал о том, что теперь ты не сможешь ответить. Но ты можешь кивнуть.

В это мгновение кто-то пытается оттащить меня от долговязого.

– Пора сваливать, чувак, – кричит Стив. – С каждой секундой больше вероятности, что нас кто-то увидит.

Мне плевать.

Я быстро справляюсь с его второй щекой, впитывая в себя вопли и звуки разрывающейся кожи. Затем опускаю нож к паху, и долговязый начинает хныкать и испуганно мычать. Он судорожно машет головой в разные стороны, как бы умоляя его отпустить и не трогать.

Забавно, как он быстро забыл, как несколько минут назад хотел упиваться тем, что его должна была умолять Ким.

– Не бойся, я не трону твой член, – я опускаю острие ножа ниже. – Но я хочу заняться твоей задницей.

Я замечаю, как на его джинсах расползается мокрое пятно и брезгливо от него отстраняюсь. Этот взрослый парень обоссался, как маленький мальчик. В эту секунду Стиву все-таки удается меня оттащить, но я не спускаю глаз с долговязого.

– Если ты еще раз посмеешь только подумать про мою девочку, я порежу твой член на три части и заставлю сожрать каждую. Если ты вспомнишь про нее, я всажу нож тебе в задницу. А если ты посмеешь к ней прикоснуться… – я продолжаю кричать. – Я убью тебя самой мучительной смертью. Ты понял меня?

– Чувак, он не сможет тебе ответить, ты только что порезал ножом его рот, – Стив затаскивает меня в Maybach, который успел пригнать Мейсон. – Ты гребаный псих, ты знаешь об этом?

Он захлопывает за мной пассажирскую дверь, огибает машину и садится впереди меня. За рулем сидит Мейсон, и он живо трогается с места. Я оборачиваюсь, наблюдая, как тощего придурка нигде не видно, а долговязый приподнимается с асфальта. Тем временем парковка начинает наполняться людьми.

– После матча состоялся концерт школьной группы, – говорит Стив. – Тебе повезло, что тебя никто не увидел.

– А еще тебе повезло, что мы ушли раньше всех, чтобы подготовить все к вечеринке. Мы заметили стычку у твоей тачки и решили проверить, в чем дело, – добавляет сидящий за рулем Мейсон.

– Моя рука в крови, мой телефон подрезал какой-то урод, а на машине проколоты колеса. Вы точно хотите поговорить о моем везении? – вспыхиваю я.

– Мы едем в госпиталь? – спрашивает Мейсон.

Я засучиваю рукав толстовки и осматриваю порез.

– Рана неглубокая, накладывать швы не нужно, – отвечаю я и добавляю. – Лучше отвезите меня к Кимберли.

– Чувак, это плохая идея, – Стив перевешивается с переднего сиденья. – Если только твою цыпочку не заводит вид крови.

Его взгляд красноречиво задерживается на моем лице и руках. В зеркале заднего вида я вижу свое лицо в кровяных разводах из-за пореза на щеке. Кроме этого, костяшки на пальцах стерты практически до мяса от того, что я слишком усердно избивал ублюдка.

К сожалению, мой друг прав. Мне не нужно появляться в таком виде перед Кимберли.

– Тогда отвезите меня домой, – я устало откидываюсь на спинку сиденья.

– Нет, ты поедешь с нами на вечеринку, – возражает Стив. – После того, как мы вытащили из дерьма твою задницу, ты не имеешь права нам отказать.

Кимбирли

Прошло больше трех часов с тех пор, как Кэш прочитал мое последнее сообщение. После этого он ничего не ответил. Я пыталась до него дозвониться, но его телефон оказался вне зоны доступа. И с этого момента я беспокоюсь.

Что с Кэшем? Почему он не пишет и не звонит мне? В конце концов, что с его телефоном?

Нервно кусая нижнюю губу, я хожу из одного угла спальни в другой. Я сбилась со счета, сколько раз подходила к окну и осматривала задний двор в поисках его темной высокой фигуры. Но Кэша по-прежнему нет.

Я придумываю сотни сценариев и событий. И с каждым переживаю сильнее. Почему Кэш до сих пор не дал о себе знать?

Когда в голове проносится сто