Солнце уже клонилось к горизонту, когда пятеро мужчин добрались до устья небольшой речушки, которую местные называют Третьей речкой. Там, примерно в пяти километрах к северу от Соболиного, тигриный след наконец свернул в сторону поселка. Уже начало смеркаться, и охотники, мысленно отметив это место и в последний раз внимательно изучив отпечатки лап, пустились в обратный путь по проложенной ими тропе. Местность вокруг изобиловала невысокими, порядка 700 метров, лесистыми холмами. Под определенным углом в лучах заходящего солнца можно было разглядеть их ощетинившиеся деревьями очертания. Верхние ветви вскоре заслонили солнце и от этого начали казаться гуще и темнее. Очень быстро просветы между ними из розовых стали багряными, потом темно-синими и, наконец, вовсе растворились в черноте вечернего неба.

Отряд добрался до стоянки «уралов», когда уже совсем стемнело, в общей сложности пройдя за день около пятнадцати километров. Вроде бы всего ничего, но они были совершенно измотаны. «После того как мы целый день шли по его следу, картина начала вырисовываться, — сказал Труш. — Было легко понять, что делает тигр. Его мучил голод, и он пытался охотиться — на изюбря и косулю. Судя по следам, он дважды бросался на них, но промахнулся».

«Я бы не сказал, что он ослаб, — утверждал Пионка. — Рана у него была пустяковая. Конечно, он хромал на одну лапу, но его жизни это никак не угрожало. Он не выбирал путь полегче, довольно редко ложился отдохнуть».

И все-таки даже спустя две недели после того, как в него стреляли, тигр еще не мог нормально охотиться. Ему нужны были новые источники пищи — домашний скот, собака или же человек. Скота в округе не было, так что если ему не посчастливится найти объедки добычи кого-нибудь из своих собратьев, останутся только люди и собаки.

Тем вечером Бурухин в одиночестве поехал домой по заснеженной дороге, его присмиревшие псы плелись следом. Звезды в небе мерцали пульсирующим светом, что случается в особенно морозные ночи. Видно было, как в поселке над торчащими, словно карандаши, металлическими трубами поднимается дым. На кладбище возле поселка, в нескольких метрах от могилы Маркова, в окружении занесенных снегом надгробий тлели угольки костра, и это зрелище отозвалось болью в сердце всадника. Он знал, что гроб в доме Почепни слишком велик для скудных останков его друга, а вот чувство утраты ничто не могло вместить. Горе заслонило собой все, и отец Андрея был раздавлен его невидимым бременем.

В деревне был объявлен траур. Большинство понимало серьезность нависшей над ними угрозы, однако кое-кто продолжал упорно игнорировать предостережения инспекции «Тигр» и собственных родных. Труш обнаружил следы тех, кто решил искусить судьбу и ушел в лес в обход блокпостов. Впоследствии он отзывался о них сочувственно: «Необходимо понимать, как трудно жилось в то время. Люди были в отчаянии. Зарплаты задерживают, а тут деньги прямо под ногами валяются: наклонись за шишкой, подними и продай потом китайцам. Они-то платят сразу».

Однако при этом он до сих пор не может избавиться от досады и разочарования: «Вот как в таких условиях упрекать инспекцию „Тигр“? Как можно обвинять нас в бездействии? Разве мы могли удержать местных? А газеты строчили разгромные статьи о том, что мы палец о палец не ударили. Где логика?»

В ответ на увещевания эти упрямцы лишь твердили извечную таежную мантру: «Если я его не трону…»

«Я говорил им, что они заблуждаются, — сокрушался Труш, — что тигр плевать хотел, за шишками они пришли или еще за чем. Одни молчали в ответ, другие говорили: боженька сохранит. И снова уходили в лес».

Своим поведением местные жители, со всеми их молитвами во спасение, напоминали корейских крестьян вековой давности. Случайно Щетинин встретил в лесу Андрея Оксименко, жителя соседнего поселка Ясеневый. Он тут же конфисковал его ружье, пообещав вернуть только после того, как тигр будет уничтожен. Он настойчиво уговаривал Оксименко вернуться в поселок и не покидать его, но не был услышан. И Трушу, и Щетинину эта головная боль была совершенно некстати. Каждый лишний человек в лесу означал потенциальную проблему, усугубляя и без того серьезную опасность. Кроме того, перед инспекцией «Тигр» вставала дилемма: то ли охранять людей, которые упорно продолжают делать все по-своему, то ли сосредоточиться на поисках тигра.

Все это Труш, Щетинин и остальные обсуждали, собравшись вечером в кузове одного из грузовиков. На следующий день по следу должна была отправиться группа под руководством Лазуренко; из-за похорон Бурухин собирался остаться в поселке. Утром 18 декабря группа Лазуренко отправилась в сторону холмов к северу от Соболиного, чтобы продолжить преследование. А тем временем в поселке уже вторая за последние две недели похоронная процессия двигалась в сторону кладбища. Было очень холодно, так что покрытые инеем деревья казались высеченными изо льда, и самый легкий звук в морозном воздухе приобретал необычайную резкость и выразительность. Лес вплотную обступил кладбище, где жители Соболиного сгрудились вокруг темного зева вырытой могилы. Члены семьи и близкие друзья по очереди бросали вниз ритуальные пригоршни земли, и в тишине леса смерзшиеся комья гулко барабанили по крышке практически пустого гроба.

Жители Соболиного скорбели. В довершение всего пропал еще один человек. Накануне один из их соседей, Костя Новиков, ушел в сторону ручья Сипцы и не вернулся.

Ручей Сипцы протекал неподалеку от Третьей речки, в районе которой группа Труша выслеживала тигра в первый день охоты. Тигр, находившийся поблизости, вполне мог повернуть назад, случись ему учуять чей-то запах. Возможно, именно потому он и не направился прямиком к поселку. Ситуация осложнялась тем, что группа охотников из Соболиного надумала самостоятельно организовать поиски пропавшего. Среди них был Саша Дворник, друг Маркова. В 2004 году он говорил в интервью Саше Сноу: «Мы все пошли его искать. Когда он и на второй день не вернулся, мы решили, что его сожрал тигр».

Труш был уверен, что тигр не захочет отклоняться от выбранного курса и поэтому усилия всех членов отряда должны быть направлены на выслеживание зверя в окрестностях Соболиного. Однако Щетинин не хотел рисковать и командировал его группу в район села Сипцы на поиски Новикова. Следующим утром, 19 декабря, группа Лазуренко продолжила выслеживать тигра, а Труш и Щетинин со своими людьми отправились в Сипцы. «Туда вела старая лесовозная дорога, — вспоминал Труш, — в конце которой мы обнаружили грузовик и троих человек внутри. Выяснилось, что Новиков заблудился в лесу и переночевал с ними».

«Он еле на ногах стоял, — сообщил Дворник, — падал то и дело; совсем обессилел».

Неизвестно, заблудился ли Новиков на самом деле, или попросту напился; вполне возможно, что и то и другое. Как бы то ни было, ему здорово повезло, и, после того как друзья помогли ему добраться до поселка, он больше уже никуда не уходил. Труш и Щетинин продолжили прочесывать лесовозные дороги вокруг Соболиного. Они хотели убедиться, что тигр по-прежнему рядом, а заодно узнать, нет ли в округе других тигров. «Мы сделали огромный круг, — рассказывал Труш, — сотни полторы километров. Нам удалось насчитать пятерых тигров. Однако тот, которого мы искали, рыскал где-то в глубине района».